Эйден официально вступает в бой.
Вот черт.
Я разворачиваюсь и бегу, как будто от этого зависит моя жизнь, что не так-то просто, учитывая каблуки и короткое платье. Да и все мое тело онемело от холода.
Я ожидаю, что снежок в любой момент врежется мне в спину. С силой Эйдена это сразит меня, и я погибну на тротуаре посреди деревни Вейл. Я трушу зигзагами, пытаясь затруднить прицеливание Эйдену, но я ошиблась. Он и не собирался бросать в меня снежок. Никогда.
Он ловит меня и обхватывает рукой за талию, отрывая от земли и прижимая к себе.
Затем размахивает комом передо мной, как кинжалом. Это предупреждение: веди себя хорошо, иначе…
— Вся эта перепалка нелепа, — произносит он. Его теплое дыхание посылает каскад мурашек по моей спине.
Я пытаюсь вырваться из его хватки.
— Ты ее начал. Не мог держать рот на замке за ужином?
— И позволить тебе говорить о Нейте так, как будто есть хоть какая-то вероятность, что он тебя действительно заинтересовал?
— Может, и заинтересовал! — вызывающе настаиваю я.
— Мэдди.
Похоже, ему больно произносить мое имя.
Эйден бросает снежок на землю, и тот рассыпается у моих ног.
Я думаю, Эйден отпустит и меня, но нет.
Он обнимает обеими руками меня за талию.
— Пожалуйста. — Это слово сжимает мое сердце, и я зажмуриваюсь. — Позволь мне попытаться все исправить.
19
Эйден
Я крепко прижимаю Мэдди к себе, и мы совершенно неподвижно стоим, даже когда начинает падать снег.
Мое сердце бьется со скоростью мили в минуту, я не чувствую холода, но Мэдди совсем не одета и, боюсь, что если я быстро не доставлю нас домой, то последствий в виде воспаления легких не миновать.
Нужно вытаскивать ее отсюда. Она без куртки, поэтому я снимаю свою и набрасываю ей на плечи. Мгновение я беспокоюсь, что Мэдди откажется, но она закутывается в нее, затем позволяет мне взять ее за руку и перевести через дорогу, в сторону дома.
— Я не сдалась, — говорит она, сохраняя суровое выражение на лице.
До дома рукой подать, пару шагов — и мы у дверей. Быстрый взгляд на подъездную дорожку подтверждает, что Джеймса и Джоли еще нет. Вне всякий сомнений, они пытаются сгладить ситуацию в ресторане. Даже не хочу думать о том, что скажу им, когда они вернутся домой.
Запасным ключом отпираю дверь и впускаю нас в дом. Рука Мэдди по-прежнему в моей, несмотря на то, что мы уже в фойе.
— Туфли, — бормочет она, возвращаясь назад.
Я смотрю вниз — ее ноги облеплены мокрым снегом.
Я наклоняюсь, чтобы помочь Мэдди снять каблуки. У нее холодные ноги. В данный момент она больше сосулька, чем человек, поэтому, не проронив ни слова, я поднимаюсь в полный рост и подталкиваю ее в сторону нашей общей ванной.
Она позволяет мне вести ее, но у меня ощущение, что Мэдди просто собирается с силами. Я в самом эпицентре бури, разумно помнить об этом.
Вдвоем мы не уместимся в небольшой душевой кабине. Горячая вода нужна Мэдди больше, чем мне, поэтому я открываю кран и оборачиваюсь. Она настороженно смотрит на меня.
Бой не закончен.
Мэдди обеими руками цепляется за остатки гнева.
— Повернись, я расстегну тебе молнию, — говорю я, описывая пальцем круг для наглядности.
— Справлюсь сама. Если смогла застегнуть, смогу и снять.
Скинув мою куртку, Мэдди бросает её на полку в ванной.
Я несколько сомневаюсь в своем плане, но теперь мне стало абсолютно все равно, насколько мал душ. Я хватаю подол джемпера и снимаю его одним плавным движением.
У Мэдди отвисает челюсть.
— Я думал, ты в состоянии раздеться сама, — поддразниваю я.
Ее глаза сужаются.
— Я могу… когда ты уйдешь.
Я беспечно пожимаю плечами.
— Мне нужен теплый душ. Как и тебе. Убьем двух зайцев одним выстрелом.
Она фыркает.
— Если ты думаешь, что я приму с тобой душ, ты не в своем уме. Какая часть сегодняшнего разговора осталась для тебя непонятной? Сколько раз я должна бросить снежок тебе в лицо, прежде чем...
Ее слова обрываются, потому как я поднимаю ее с одеждой и всем остальным и несу в душ.
Я ставлю ее прямо под струю и захлопываю за нами стеклянную дверь. Если бы у меня был замок, я бы им воспользовался.
Мэдди закашливается и шипит, но сбежит она только через мой труп.
— Мое платье! — стонет Мэдди, рассматривая красный шелк, который сейчас облепляет ее кожу.
— Надо было его снять, — отвечаю без малейшего раскаяния.
Ее взгляд вспыхивает и встречается с моим. Она сужает глаза в маленькие щелочки и делает шаг ко мне. Ее ладони сжаты в кулаки. Похоже, будь я в джемпере, она бы схватила меня за ворот и дернула бы.
— Выпусти меня, — требует она.
— Нет.
Ее кулаки ударяют меня в грудь.
— Выпусти меня!
— Нет!
Я наблюдаю, как ее гнев проходит, растворяется, распадается на молекулы, превращаясь в печаль, раздражение, страх.
Когда Мэдди снова заговаривает, в ее голосе слышится полускрытое рыдание.
— Отпусти меня, Эйден.
Я хватаю Мэдди за талию и вплотную прижимаю к себе. Мы насквозь мокрые, но зато согрелись. Тем не менее, когда она обнимает меня за талию и впивается пальцами в мою спину, от ее прикосновения веет холодом.
Мэдди опускает голову на мою грудь и всхлипывает. Я упираюсь лбом в изгиб ее шеи и крепче обнимаю.
Мне не хватает близости с ней. Я хочу, чтобы она была внутри меня, частью меня.
Теперь она плачет, но я едва это слышу. Ее тихие слезы хуже, чем громкие рыдания. Мое сердце, черт возьми, разрывается. Я глажу ее по спине, а потом зарываюсь в волосах. Я хочу, чтобы Мэдди посмотрела на меня, хочу, чтобы она что-нибудь произнесла.
Когда она наконец это делает, это причиняет боль.
— Я так сильно хочу тебя ненавидеть.
Ее слова — пули в сердце.
Судя по всему, я опоздал… Неужели никакие мои слова не способны повлиять на нее?
— Нет, — шепчу я.
— Я хочу, — снова повторяет она, ее голос дрожит.
— Пожалуйста, не надо.
Она снова смотрит на меня, и в ее печальных глазах блестят слезы.
— Ты бросил меня и уехал в Нью-Йорк.
— Ты не просила меня остаться.
— Ты не хотел оставаться.
— Да, но я верил, что это необходимо. Думал, что поступаю правильно. Я думал... — Я качаю головой. — Я хотел рассказать тебе о своих чувствах, снова и снова. Мне казалось, что я показываю их тебе, а ты просто делала вид, что не замечаешь. Ты никогда не заводила разговор о наших отношениях.
— Потому что я была влюблена в тебя! — кричит она. — Отчаянно! Ужасно! В худшем смысле этого слова!
Ее слова отдаются в душе со стеклянными стенами эхом, заставляя меня действовать.
Я наклоняюсь и быстро завладеваю губами Мэдди, прежде чем разум, причины, мотивы или последствия смогут проложить себе путь.
Сейчас идеальный момент. Это поцелуй жизни. Поцелуй, о котором я мечтал годами. Поцелуй признания.
Я тоже люблю тебя, Мэдди.
Я любил тебя тогда и люблю сейчас.
Я углубляю поцелуй, прижимаясь к ней всем телом.
Как вообще возможно, чтобы два человека были влюблены, кружили вокруг друг друга, и ни один из них так и не догадался о том, что другой чувствует то же самое? Чем больше я прикипал к ней, тем более одиноким себя чувствовал. Чем сильнее привязывался, тем страшнее было признаваться. Я пытался намекать, флиртовать открыто, чтобы мои действия было невозможно неправильно истолковать, но слова Мэдди за ужином — чистая правда. Я злюсь на себя.