— Почти не ответила.
— Что так?
Я не отвечаю очень долгое время.
Эйден должен знать почему. Он обязан чувствовать то, что чувствую я.
Я пытаюсь проглотить ком в горле.
— Мэдди, — произносит Эйден почти шепотом. — Скучаю по тебе. — Я зажмуриваю глаза и откидываю голову назад, чтобы не потекли слезы. — Поговори со мной.
Не могу. Я беспокоюсь, что недостаточно хорошо контролирую эмоции. Не хочу плакать по телефону. Я была так осторожна, чтобы поддерживать хорошее настроение ради него, когда мы разговариваем, но это сказалось, и теперь я молчу.
— Давай перейдем на видеозвонок.
— Нет.
— Почему?
— Я просто...
Уже поздно. Эйден уже нажал на кнопку.
— Прими, Мэдди. Позволь увидеть тебя.
— Нет.
— Мэдди.
В его голосе появляются опасные нотки. Он дает понять: «Не издевайся надо мной». На мгновение я подумываю о том, чтобы продержаться, но потом хочется просто сдаться. Включается видео, и я ставлю телефон на край ванны так, чтобы он был направлен к потолку.
— Это не твое лицо, — указывает Эйден.
— Не хочу уронить телефон в воду, — лгу я. — Так безопаснее.
— Я куплю тебе новый телефон.
Тихий смех все-таки вырывается из меня, после чего беру телефон и наклоняю его так, чтобы он мог видеть мое лицо и плечи.
Эйден снял пиджак. Белая рубашка расстегнута у шеи. Волосы слегка взъерошены, как будто он провел по ним руками, поднимаясь в лифте. Мы смотрим друг на друга через экран. Его глаза рассматривают каждый видимый сантиметр меня, останавливаясь на волосах, шее и плечах. Как будто он пытается насытиться, отчего жду, что он сделает какое-нибудь грубое замечание по поводу наклона камеры, но он этого не делает. Эйден просто смотрит на меня так, словно не совсем верит, что я здесь.
Я вижу себя в крошечном прямоугольнике внизу экрана. Теплая вода окрасила грудь и плечи в розовый цвет. Щеки пылают, а рот похож на печальную опущенную линию. Как будто я разваливаюсь на части прямо у себя на глазах.
Эйден не спрашивает, почему мне грустно, – он знает.
— Я не хочу тебя обидеть, — говорит Эйден.
Я отворачиваю взгляд и фыркаю, пытаясь, как только можно, подавить эмоции.
— Знаю, это нелегко.
— Я просто не понимаю, как должно быть.
— Не говори так.
Я смотрю на полотенце, аккуратно сложенное рядом с ванной. Я сосредотачиваюсь на шитье, теряя его из виду, когда глаза застилают слезы.
— Я вернусь в Штаты через несколько недель, — обещает Эйден.
— А затем? — бросаюсь я.
— Затем посмотрим.
— Этого недостаточно, Эйден. Скажи мне сейчас же, что потом? А?
— Потом мне надо будет снова уехать.
— Точно.
— Это моя работа.
— ТОЧНО! — Я опускаю руку в ванну, выплескивая воду на экран телефона.
Когда я, наконец, оглядываюсь на Эйдена, его лицо – маска разочарования. Нахмуренные брови. Сжатая челюсть. Острые скулы.
— А как насчет твоего переезда в Нью-Йорк? Ты хотя бы думала об этом?
— Зачем мне переезжать в Нью-Йорк? Ты даже не живешь там!
Он делает глубокий вдох, как будто совершенно зол на меня. Затем отвечает:
— Верно. Хорошо. Сейчас явно не самое подходящее время говорить об этом...
Я киплю от гнева, и то, что он хочет прекратить это, не помогает. Эйден думает, что я не в своем уме, думает, что мне нужно успокоиться.
— Ты прав. Давай поговорим об этом в другой раз. — Мой тон полон сарказма. — Как насчет завтра в два часа ночи по вашему времени? Или как насчет того, чтобы запланировать пять минут для разговора в неделю, начиная со вторника?
— Ты думаешь, мне легко? — вспыхивает он.
— Похоже на то!
— Я в гребаном гостиничном номере в тысяче часов езды от тебя! Я работаю по двенадцать часов в день! Я, черт возьми, пытаюсь, Мэдди!
— Вот именно! Мы оба пытались, и кажется, не получится. Этому не видно конца. Какой у нас план, Эйден? Мы что, всегда будем далеко друг от друга?
— Я не знаю.
Я понимаю, что ставлю его в тупик. Я бы никогда не хотела заставлять Эйдена выбирать между мной и работой. Знаю, как много значит для него работа в «Таймс», но что я должна делать? Я годами ждала возможности быть с Эйденом, и до сих пор даже не чувствую, что мы по-настоящему вместе. Мы провели неделю в Вейле, и что теперь? Телефонные звонки? Текстовые сообщения?
— Такое чувство, что мы можем поговорить об этом сейчас или через год, но...
Эйден перебивает меня:
— Нет.
— Все становится только сложнее.
— Ты сдаешься.
— Я просто реалистка!
— Кого должно это волновать? Я люблю тебя, Мэдди. Это важно. Это единственная важная вещь.
— Этого не дост...
— Ты любишь меня, Мэдди?
— Это важно?
— Ты любишь меня?
— Конечно, Эйден?
— Тогда дай мне время все исправить.
22
Мэдди
— Тост за королеву дня рождения! — говорит Блайт, приказывая нам всем поднять бокалы за столом.
— Миа, пусть каждый день твоего двадцать восьмого года будет таким же пьяным, как этот! — кричит Блайт, перекрывая шум толпы.
Мы смеемся и чокаемся бокалами, поздравляя Мию с днем рождения.
Бар, в котором мы сидим, «Изи Тайгер», просто переполнен. Даже в феврале открытый внутренний дворик заполнен гостями, которые неловко топчутся на краю, разглядывая столы для пикника и ожидая, когда один из них освободится. Мерцающие огоньки низко опускаются над нашими головами, когда мы обходим наш столик, делясь забавными воспоминаниями о Мии.
Мне приятно гулять с друзьями. У нас не было такой ночи с тех пор, как я уехала в Вейл. До меня было трудно достучаться и еще труднее прижать, но я знала, что пожалею, если пропущу день рождения Мии. Так что, хотя на самом деле мне было не до вечеринок, я заставила себя собраться и пойти.
Сделав прическу и макияж, я улучшила настроение. Белое платье-свитер и ботинки были рождественскими подарками от Джоли, которые сидят как влитые. Сегодня вечером я чувствую себя хорошо, почти как раньше. Большая часть этого связана с фактом, что я выключила телефон. Он все еще в сумочке на крайний случай, но сегодня вечером я не хотела ни с кем разговаривать и ни о чем беспокоиться.
— Не смотрите, но там действительно горячая компания парней, которые только что вышли на улицу, — говорит Люси, разглядывая их поверх своего бокала. — Я думаю, они направляются к столу позади нашего.
— Тебе ли не по фиг? — смеется Миа.
Миа и Блайт определенно не заботятся о группе парней, у Люси постоянный парень, а у меня есть... неважно, что у меня есть.
Люси смеется и легонько шлепает ее по лбу:
— Ах да. Я все время забываю, что Мэдди снята с продаж.
Я смотрю в свой напиток.
— Честно говоря, это, наверное, потому, что я с ним не встречалась. Он настоящий хоть? — дразнит она.
Миа смеется:
— Да, он настоящий. Хотя так странно думать, что вы, ребята, наконец-то встречаетесь. Кстати, как идут дела?
— О, нормально.
— Звучит не так восторженно, — смеется Блайт.
Я пытаюсь стряхнуть с себя дурное настроение.
— Прости. Просто была долгая неделя.
— Где он опять?
— Сейчас? В Дубаи.
— Черт возьми, это круто, — говорит Миа с благодарным кивком.
Я пожимаю плечами, когда группа парней обходит наш столик. Я поднимаю взгляд и встречаюсь взглядом с одним из них. Он улыбается и слегка кивает мне, и я делаю то же самое, чувствуя, что было бы невежливо не сделать этого.
Люси громко прочищает горло, и когда я оглядываюсь, на ее лице появляется дерьмовая ухмылка.
В ту секунду, когда парни проходят мимо нас, она наклоняется и сжимает мою руку: