— Ага, — с удовлетворением сказал мальчишка. — Для красоты… Чтобы от взрывов по всему городу зараза не разлеталась. Крыша тяжелая, если алхимик взрывается, то она сверху бух! И придавливает весь дом. Только не всегда помогает. В прошлом году одна крыша как улета — и плюхнулась посередине реки. Рыба кверху брюхом всплыла до самого моря. В городе все ругались, грозили алхимиков выселить, ага! А те в ответ сказали, что пертанут делать краски, спички, отраву, и все такое прочее. С них штраф собрали, да и оставили в покое…
Трикс опасливо глянул на здания-грибы и ускорил шаг. Квартал алхимиков был небольшой, он узкой поской отделял рыбацкий и складской районы от осталого города. Видимо, хоть торговцы рыбой и закрепились на правом, аристократическом берегу, но горожане преочли рыбным ароматам алхимиков с их опасным прзводством.
Впрочем, за кварталом алхимиков тянулся полоской зелени узкий, но глубокий овраг, когда-то русло речушки, а нынче — естественная разделительная полоса между чистыми и нечистыми обитателями правобережья. Через овраг был перекинут каменный мостик, а уже за ним нинались жилые кварталы. Там набережная враз станилась многолюдной — спешили куда-то пешие; продирись мимо людей кареты; проскакал, предоставив осталым право разбегаться из-под копыт, конный.
Трикс уже начал понимать четкую систему, по которой был устроен Дилон, или, точнее, его правый берег. Узкий склон холмов у эстуария был занят рыбаками-складами-алхимиками — всем тем, что требовалось городу и просило изрядный доход, но что не хотелось иметь перед своими глазами и носами остальным жителям. Дальше шли кварталы, не оскорбляющие ни взгляда, ни обоняния горожан, которые постепенно переходили в сады, парки и загородные усадьбы. Город, зажатый в узкой речной дине, медленно рос вверх по течению, вбирая в себя пророды. И пока конца края не было видно этому неспеому движению одного из самых больших и богатых годов королевства…
Дороги в городе, точнее — в его правобережье, тоже отличались непривычным для взгляда порядком: широкие, на которых могли легко разъехаться две кареты, шли с холмов вниз, к реке. Их пересекали дороги поуже, тяниеся параллельно реке. На пересечении дорог частенько имелись небольшие площади, порой с фонтаном или пятником посредине. Трикс, привыкший к тому, что внале в городе строят дома, а уже потом задумываются, как между ними протиснуть улочку, на это геометрическое великолепие смотрел с подозрением. Насколько же сурым и неподкупным должен быть магистрат, чтобы поерживать в городе такой порядок! Нет, конечно, это куда удобнее, чем улицы, описывающие две-три петли и воращающиеся обратно к тому месту, откуда начинались. Но слишком уж попахивает бессердечной тиранией.
Впрочем, на левом берегу все было куда привычнее. Даже через реку Трикс видел беспорядочную мешанину улиц, более или менее приходящую в порядок только пед мостами.
— Ну, пока! — Маленький обладатель слишком болого имени дернул его за рукав. — Пока, говорю! Ага?
Трикс растерянно посмотрел на мальчика. Во всех баадах и хрониках герой, прибывая в чужой город, немеенно выручал из беды какого-нибудь беспомощного месого жителя: голодного ребенка, побиваемую камнями вовку, сумасшедшего прорицателя, старого мудрого воина или плохо говорящего и странно одетого чужеземца.
Все это непременно служило залогом большой и креой дружбы. Благодарный ребенок знакомил героя с гором; воровка, умывшись, становилась писаной красавицей и влюблялась в спасителя; прорицатель выдавал несколо ценных предсказаний и начинал таскаться за героем, засыпая его советами; воин обучал секретным ударам; чужеземец оказывался принцем в изгнании и мастером боя на таких странных предметах, в которых никто и ногда не заподозрил бы оружия — к примеру, на кошачьих чучелах или мокрых вениках. Как-то все шло неправильно…
— И куда ты направишься? — спросил Трикс.
— А? — Мальчишка даже чуть удивился. — Домой поу. Я там вон живу… — Он махнул рукой вверх. Каменная дорога петляла между оврагом и домами алхимиков к веине холма, где среди зеленых садов сверкали белизной и лазурью крыши богатых особняков.
— Ого, — настал черед Трикса удивляться. — Ты там живешь? А я думал, через реку…
Мальчишка переступил босыми ногами, кивнул:
— Нет, я наверху живу. Ага. У меня папа — садовник у магистра гильдии колесников.
— Ты же говорил — он менестрель, — напомнил Трикс.
— Ага. Был, пока голос не пропил, — кивнул мальчик. — Ну, пока! Ты дерешься как настоящий воин. Если будешь сражаться на арене, я за тебя стану болеть!
И он бодро припустил в гору, размахивая руками и не оглядываясь на Трикса.
Трикс вздохнул. То, что он сражается как воин, было приятной неожиданностью. В связи с этим действительно возникали всякие интересные планы.
А вот то, что вслед за оруженосцем его покинул даже мелкий беспутный мальчишка, — это огорчало. Получось, что никого Трикс особо не интересовал.
Он со страхом подумал, что коварный со-герцог Сатор Гриз был в чем-то прав.
Большие города очень любят молоденьких мальчиков из провинции. Они готовы предложить им массу развлений: игру в карты и кости; проворных, доброжелателых карманников; продавцов древних карт, любовных эликсиров и редких амулетов; грудастых, обильно прудренных женщин с усталыми взглядами; лошадиные скачки и тараканьи бега; поединки бойцовых василисков и схватки дрессированных крокодилов; замечательные уютные харчевни, где никто не спросит возраста, если мальчик решит заказать вина двойной или тройной перонки.
Когда у мальчиков кончаются деньги (при встрече с карманниками это происходит очень быстро, в других случаях — растягивается на несколько часов), они редко возвращаются домой. Обычно им хочется остаться в болом городе и взять реванш за неудачное знакомство.
И город щедро предоставляет им возможность остаться. Мальчики начинают играть в карты и кости; тренируют пальцы и лезут в карманы к приезжим; рисуют древние карты и варят любовные эликсиры; оказываются на сержании некрасивых, старых, но богатых женщин; тренуют лошадей и ловят по мусорным ямам самых быстрогих тараканов; убирают навоз за василисками и объедки за крокодилами или выметают полы в харчевнях…
Трикс, не подозревая об уготованной ему судьбе, шел по набережной. Когда четырнадцать лет назад придвоый астролог привычно врал Рату Солье, что первенец со-герцога родился под счастливой звездой, он и не преолагал, как близки к истине его слова. Вот и сейчас Трикс, чудом отпрыгнув от несущегося на полном скаку всадна, успел прижать к каменному парапету ныряющую ему в карман руку обаятельного молодого человека, приехаего в столицу три месяца назад, тут же прогоревшего на скачках и освоившего новую профессию. Обаятельный молодой человек, которому неуклюжее движение Трикса стало в перелом мизинца, вытаращил глаза, побледнел и, держа пострадавшую руку на отлете, быстро двинулся подальше от мальчика. У него не было никаких сомнений, что простоватый с виду паренек специально и очень раетливо прижал его руку.
А между тем все дело было именно в удаче! Звезды, конечно, на человеческие дела никакого влияния не окывают. Им, звездам, люди глубоко безразличны. Тем бее что все люди рождаются с совершенно одинаковой удачей, вот только проявляется она в разных ситуациях.
Невезучий торговец, который каждый день клянет судьбу, мог бы стать самым удачливым в мире скульптом. Игрок в кости, которому не идет фарт, преуспел бы в выращивании тюльпанов. Землепашец, чьи посевы сжает засуха, бьет град и пожирает жучок, легко победил бы на соревновании лучников, что проводится в славном городе Ангурине в самую дождливую, ветреную и беунную зимнюю ночь.
Причина, по которой каждому человеку удача спосотвует лишь в определенных начинаниях, крайне занимельна. Если бы она стала широко известна, жизнь людей, несомненно, обратилась бы к лучшему!
К сожалению, двадцать лет занимавшийся этим вопром Абуир, ученый из жаркого Самаршана, был феномально неудачлив. Когда разгадка была уже близка, перолновавшийся ученый опрокинул масляный светильник и пожар поглотил его лабораторию вместе со всеми резулатами исследований. Разочаровавшийся Абуир навсегда порвал с наукой, ушел в горы, прибился к лихим людям и уже через два года прославился от моря до моря как самый свирепый, удачливый и бесшабашный разбойник.