Стать рыцарем?
Благородное занятие, приличествующее даже высокодному правителю в изгнании. Опять же многие баллады и летописи повествовали о том, как лишенные власти и изгнанные властители брали себе новое имя, становились рыцарями, достигали успеха — и после этого победоносно возвращались на трон. Так что совет Шаража никаких возражений у Трикса не вызывал.
Вот только время…
Трикс вздохнул, скептически оглядывая свои тощие руки. Он и меч-то хороший не удержит, хоть и учился нного. Года два-три придется качаться, прежде чем он сумеет носить мало-мальски приличный доспех и размивать хотя бы мечом-бастардом. Только в детских книах, вроде «Красных демонят», подросток хватает оружие и без труда справляется со взрослым бойцом… Трикс снова вздохнул.
Ну, допустим, он решился. Обидно, конечно, начинать путь с оруженосца, когда по всем законам и уложениям он уже — рыцарь и может в оруженосцы посвящать. Более того, у него свой оруженосец есть… вспомнив коварного Иена, Трикс досадливо взмахнул рукой. Ладно! Пойдет он в оруженосцы! Невелика хитрость — он обучен граме, знает рыцарский церемониал и турнирные правила. Такому оруженосцу всякий рыцарь будет рад!
Вот только вначале надо найти рыцаря без оружосца.
Трикс задумался. В со-герцогстве было немного нтоящих рыцарей, все больше пожилые, оседлые, фоально числящиеся в страже одного из властителей, а на самом деле — проводящих время в отдыхе от былых раых трудов. Оруженосцы у них были под стать самим рыцарям — немолодые, многие семейные, дорожащие свм местом и любящие порассказывать о славных ристищах, которые им довелось повидать. «Тут под бароном убили третью лошадь, но я не растерялся и…»
Но были и странствующие рыцари, как не быть. Они скитались по королевству, то нанимаясь на время в прраничные гарнизоны, то помогая баронам или бургомтрам покончить с шайкой разбойников или выползшими из чащоб и пещер чудовищами (впрочем, большинство чудовищ, к сожалению, предпочитало не ползать, а бегать или летать). Были среди странствующих рыцарей прлавленные, чьи титулы можно было произносить несколо минут: «Альдегор тан Сарт, ветеран битвы при Медло-ке, потерявший глаз в сражении при Хугридах, победитель достославного сэра Мортиса из Агуады, истребитель Па-рамейского серого болотного выползня, участник второй магической войны…» И так далее, пока рыцарь не махнет добродушно рукой — хватит, хватит, к чему эти титулы, мы все свои.
Бывали и рыцари ничем особенным не прославившия — в сражении при Хугридах сохранили глаза, уши, руки и ноги, выползень вовремя доел деревню и утек в свое болото, от встречи с сэром Мортисом (да и с таном Сартом) удалось вовремя увернуться, во второй магической суда забросила охранять обоз с провиантом и гулящими девками. Впрочем, и таких в народе уважали. Пойти к рыцарю в оруженосцы всегда считалось за большую удачу. Многие ребятишки из простонародья с детства размахали палками, пытаясь научиться фехтовать, учили гербы и сложные правила благородного обхождения. Стоило в городе или селении объявиться рыцарю без оруженосца, как вокруг начинала виться стайка подростков, надеясь, что именно им улыбнется удача. А рыцари без оруженоев встречались частенько. То сбежит не в меру гордый пацан, получивший за нерасторопность затрещину тяжой рыцарской рукой. То, пока рыцарь отважно сражается с каким-нибудь чудищем, а охраняющий поклажу оружосец стоит в сторонке с открытым от восторга ртом, порадется к нему сзади вылупившийся из яйца отпрыск монстра, мелкий, но уже зубастый и голодный. Еще бывт так, что рыцарю нечем заплатить взнос за турнир, и приходится скрепя сердце продавать оруженосца в усление ближайшему ремесленнику. Разумеется, с твердым обещанием выкупить с призовых денег — но рыцарей мно, а приз на турнире один…
Трикс нахмурился, вспоминая истории, которые довилось слышать от таких вот лишенных оруженосцев рарей. Конечно, в родном замке, сидя рядом с отцом и твердо зная, что твоя судьба — быть рыцарем, а уж никак не оруженосцем, все это воспринималось совсем иначе. Ну, получил оруженосец по спине ножнами от меча — сам виноват, не уследил за похлебкой, оставил господина без ужина. Ну, наткнулся паренек на разбойников, по заданию рыцаря проверяя подозрительные кусты, — так на то и оруженосец, чтобы рыцарь сломя голову в бой не совался.
А теперь получалось, что Триксу самому предстоит стать таким вот оруженосцем… со всеми возможными пледствиями. Эта мысль не радовала. Трикс с сомнением посмотрел на здание театра, на огромную красочную веску над входом, вещавшую низким слогом: «Толька се-водня и вес месец! Утром — Альби и Бамбура на Хрусталых островах! Вечером — Пылкая страсть Каралевы Вааров!»
Наверное, Бамбура его в театр пристроит. Раз уж на вывесках его имя пишут. Но Шараж прав — тогда прется забыть о родителях, о троне, о мести…
Трикс встал. Перекинул поудобнее через плечо свой мешок и двинулся вверх, к княжескому замку. Нет, не для того, чтобы потребовать справедливости и получить плей. Трикс уже начал потихоньку понимать, что при взгле сверху справедливость и плети выглядят почти одиново. Просто все странствующие рыцари, даже те, кого не слишком-то радушно привечают во дворце, все равно труя в трактирах поблизости — едят мясо, пьют вино и жуются друг другу на нерасторопных оруженосцев. Там ему и стоит поискать себе хозяина.
При мысли о том, что у него появится господин, Трик-су стало совсем грустно. Но он все-таки не замедлил шаг.
Славный город Дилон предлагал своим жителям и гоям немалый выбор гастрономических удовольствий. Хаевни — для людей попроще и победнее, закусочные и кабаки — для тех, кому больше хотелось выпить, чем псть, таверны — для любителей экзотической кухни, едаль-ные дома — для совсем уж высокородной, богатой и прыщенной публики.
Трикс, поразмыслив, сразу отбросил и харчевни с каками — рыцарь не станет есть среди простонародья или напиваться, и едальные дома — там можно было встретить разве что совсем прославленного рыцаря, который вряд ли возьмет в оруженосцы первого попавшегося юнца. Пытавшись представить себя рыцарем — гордым, но не слишком денежным, Трикс понял, что ему нужно найти что-то приличное, но не помпезное; экзотическое, но не вычурное. В общем, достаточно редкий тип заведений.
Но удача улыбнулась ему далеко не сразу. По мере того как Трикс приближался к княжескому замку, улицы стовились все оживленнее, а лавочек и едальных заведений все прибавлялось и прибавлялось. Прямо на улицах тоовали сладостями вразвес. Самой большой популярнтью пользовался изюм, который продавали «кулаками» — покупатель засовывал руку в мешок, зажимал в кулаке сколько мог изюма — черного, желтого или оранжево-красного, после чего доставал добычу. Конечно, человек с большой ладонью оказывался в более выгодном положии, но поскольку основными покупателями были малишки и молодые девицы — торговцы не оставались внладе. В лавках выставлялись ткани, причем не только лен, шерсть и конопля, которыми славились окрестные земли, но и дорогие привозные — шелк, хлопок, каменный сатин. В изобилии встречались и лавочки ювелиров — здесь на витринах ничего не выставляли, зазывая посителей лишь гордой эмблемой цеха золотых дел мастов — двумя переплетенными кольцами. И конечно, как положено в любом торговом месте, все больше и больше попадалось разменных лавочек. Один или два охранника бдительно следили, чтобы никто не обидел менялу, чью принадлежность к профессии обозначали голые по локоть руки и нашейный знак гильдии из трех монеток на шнуе — золотой, серебряной и медной.
Трикс следовал мимо торговых рядов с любопытством, но зорко выглядывая таверны, которые приглянулись бы рыцарям. Несколько раз ему казалось, что искомая цель найдена, но в таверне с многообещающим названием «Щит и меч» ни одного рыцаря не оказалось, все больше страые тихие люди в неприметных одеждах, которые, сидя за столиками поодиночке и не глядя друг на друга, медленно пили эль. Трикс немного помялся у входа и смущенно пинул таверну. Потом его внимание привлекла пивная «Все спокойно», где среди посетителей было много людей в доспехах. Но доспехи при ближайшем рассмотрении оказались легкими кольчугами, а вместо мечей в перевязях болтались тяжелые дубинки из резинового дерева. Так что Трикс, не собиравшийся наниматься в городскую стражу, с сожалением покинул и это заведение.