– То есть тебя бы не оставил, а сына – запросто? – удивляюсь я.
Аглая краснеет и широко улыбается:
– Не запросто. Мне пришлось долго его убеждать, но Милена нам не чужая, она за Артёмку глотку любому перегрызёт, так что муж уступил.
– Тебе повезло, – вырывается невольно, и собеседница непонимающе смотрит на меня.
– В плане – повезло?
Я морщусь и поясняю:
– Ну, с Миленой. Она же дочка твоего мужа, вот и говорю, здорово, что у вас такие близкие отношения.
– Сначала она – моя подруга, всё-таки. Мы подружились раньше, чем у нас с Лютаевым закрутилось. – делится со мой Аглая.
– Вот я и говорю, что тебе повезло. Ты, наверное, знаешь, что у Сергей Дмитрича тоже есть дочь? Так вот, уверена, Ленка придушила бы нашего с её отцом ребёнка при первой возможности, хотя изначально она тожевсё-такимоя подруга… – выпаливаю я.
Аглая сочувственно сжимает мою руку.
– Я очень боялась, как Милена отреагирует на наши отношения с Ильёй. А потом оказалось, что она заметила «пробежавшую между нами искру и всячески поспособствовала разжиганию пламени чувств». Мне повезло иметь такую подругу. И мне жаль, что твоя подруга пока не понимает, как важно встретить в жизни самого главного человека и быть с ним!
– О чём шепчетесь, девчонки? – весело спрашивает у нас водитель, хотя его серьёзный взгляд с тревогой смотрит через зеркало на молодую супругу.
Сергей, напротив, поворачивается вполоборота и с улыбкой смотрит на меня.
– Всё хорошо?
– Да, всё просто великолепно! – немного нервно отвечаю ему.
– Девочкам уже и посекретничать нельзя? – звонко восклицает моя новая знакомая. – Кстати, кто-нибудь из вас, мужчины, уже предупредил Юлю насчёт именинника?
– А что с ним не так? – тут же спрашиваю я.
– О, понятненько! – сочувственно протягивает Аглая. – Ты не в курсе. Ну, тогда я постараюсь тебя подготовить!
Суровин, усмехнувшись, отворачивается, а Лютаев закатывает глаза. Кажется, кто-то из них бубнит себе под нос что-то вроде: «Ну начинается!», но я не уверена. Аглая склоняется ближе ко мне. Её волосы щекочут мою шею, но я прислушиваюсь к торопливому шёпоту девушки.
К концу поездки я знаю, что Андрей – так зовут именинника и третьего друга мужчин – циничный бабник, манипулятор, провокатор и агрессор. Это если вкратце. От рассказов соседки Суровина мне хочется сбежать из машины на полном ходу. Я уже не уверена относительно того, как пройдёт этот вечер. Меня пугает перспектива стать объектом пошлых шуточек и насмешек заядлого холостяка без каких-либо принципов. И меня вовсе не успокаивает заверение Аглаи, что «ему просто нужно привыкнуть к тебе, как и тебе – к нему!».
От волнения хочется на мгновение скрыться, поэтому первым делом, войдя в немноголюдный танцевальный зал ночного клуба, торможу.
– Что такое, Юль? – спрашивает Сергей, держащий меня за руку.
– Где здесь туалет? – пищу я.
– Там наверху, в випке, есть отдельная уборная, – он тянет меня в сторону лестницы, но я упрямо качаю головой.
– А можно где-то тут сходить?
– Не дотерпишь? – шутит Суровин, но ведёт меня в нужную сторону и говорит возле двери с обозначением «ж»: – Подожду тебя здесь.
Мне нужно несколько минут, чтобы привести мысли и чувства в порядок. Чтобы успокоить накрывающую меня панику и восстановить шаткое равновесие.
Поэтому я прошу его:
– Давай ты просто скажешь мне, где вы сидите, и я приду, как закончу, ладно?
– Юль…
– Народу ещё совсем немного, – терпеливо упрашиваю его. – Я только схожу в туалет и сразу приду к тебе. А если что-то пойдёт не так, то сразу тебе позвоню, идёт?
Он поджимает губы, и я привстаю на цыпочки, бегло целуя мужчину.
– Ну же, Сергей! Не заставляй меня краснеть и смущаться, пожалуйста! – умоляю его. – Я хочу спокойно посетить дамскую комнату, не переживая, что ты тут подпираешь стену.
– Ладно, – недовольно кивает он. – Но ты сразу позвонишь, как выйдешь, и будешь на связи всю дорогу до меня. Это ночной клуб, а не театр. Здесь всякое случается.
– Обещаю, – заверяю его и ныряю за дверь.
Все звуки глохнут. В огромной чистой уборной на несколько кабинок ни души. Я закрываюсь ненадолго в одной из них, а потом подхожу к зеркалу и мою руки.
И чего распереживалась? Разве друг Суровина может оказаться хуже его дочери? Ну потерплю всякий бред, подумаешь! Да и Сергей разве позволит кому-то откровенно издеваться надо мной? Уверена, что нет.
Это осознание приносит лёгкость, и я, полная решимости вернуться скорее к своему мужчине, иду к двери.
Но совершенно неожиданно она открывается, и в дамскую комнату проходит какой-то мужик.
Не просто проходит. Он смотрит на меня, плотно прикрывает дверь и запирает её изнутри.
– Что вы делаете? – испуганно спрашиваю у незнакомца.
– Знакомлюсь с тобой поближе, сладкая, – усмехается он, подбираясь ко мне.
От ужаса я забываю, как дышать. Нащупываю в кармане телефон и достаю его, пытаясь разблокировать экран дрожащими пальцами. Но мерзавец просто подходит ближе и забирает его.
– Верните, – с отчаянием прошу у него, в глубине души понимая всю тщетность своего положения. – Пожалуйста…
– Не верну, – хмыкает он. Я раскрываю рот, и мужчина говорит: – Кричать бесполезно. Защищаться тебе нечем. Позвонить ты не сможешь.
Я зажмуриваюсь, когда он подходит вплотную. Не будь я такой упрямой, не оказалась бы в этой ситуации! И зачем прогнала Сергея? Кому лучше от этого?
– Как звать тебя, сладенькая?
– Ю-Юля, – запинаясь от сковывающего ужаса, произношу я.
– У тебя два варианта: сама разденешься или возьму силой. В первом случае, я тебе хорошо заплачу. Во втором, будет больно, мерзко и противно. Какой выберешь?
Я распахиваю глаза, которые мгновенно наполняются слезами, и смотрю в лицо этому подонку.
– Никакой. Я выбираю никакой вариант, – говорю запальчиво, отступая назад, пока не упираюсь в раковины.
– Разве тебе не нужны деньги? – усмехается он, снова медленно надвигаясь на меня. – Пять минут, и двадцать тысяч у тебя в кармане.
– Мне не нужны никакие деньги! – кричу я, близкая к истерике. – Отвалите!
– Тридцать? Сорок? Сто? – выплевывает он суммы. – Сколько дать тебе денег, чтобы поставить раком и трахнуть по-быстрому? Ни одна живая душа не узнает, а ты положишь в карман приличную сумму денег.
– Вы издеваетесь? – бешусь я. – Вы больной? Какие деньги?!
– Большие. Любая сумма. – пожимает он плечами. – Все соглашаются. И ты согласишься. Просто назови цену, и я мгновенно переведу её тебе на карту. Миллион хочешь?
– Вы точно псих! – взрываюсь я. – Какие деньги? Какой миллион? Я не собираюсь спать с вами ни за миллион, ни даже за десять! У меня есть любимый мужчина, который скоро решит, что меня нет слишком долго, и отправится на поиски. И вот когда он придёт к запертому туалету…
В этот момент ручка опускается, но дверь не поддаётся. Раздаётся деликатный стук, потом – стук громче и требовательней.
Мерзавец тяжело вздыхает и идёт к двери, проворачивая защёлку. В это же мгновение дверь распахивается, и в помещение врывается Суровин.
Он сразу бросается ко мне.
– Испугалась? – Он обнимает меня.
– Очень, – всхлипываю я. – Не оставляй меня больше, ладно?
– Не оставлю, Юлька. – Сергей целует мою макушку и говорит в сторону: – И что это было?
– Экспресс-тест, – слышу смеющийся голос моего недавнего кошмара.
– Напомни, я тебя просил её не трогать, не задирать?
– Должен же я был как-то убедиться, что ты собираешься пустить всю жизнь под откос не из-за сомнительной девицы, охотницы за твоим состоянием! Вот и устроил маленькую проверку, братух.
– Пересчитать бы тебе зубы!.. – вздыхает Суровин. – Ещё друг называется!..
Страх перед домогательствами незнакомого мужика отходит на второй план. На первый же во всей красе выходят разочарование и неуверенность.