– Лена… Она загремела в больницу…
– Что с ней? – отбросив в сторону все прочие темы, я сосредоточился на единственно важной. Несмотря на временные разногласия, Лена, моя большая маленькая дочка, очень дорога мне.
– Это ты её довёл! – обвиняюще начала Света. – Она вся на нервах эти недели, я даже к врачу её водила. Он ей выписал успокоительное, так Лена… Она приняла несколько…
– Что с ней? – грубо перебил жену. – Она жива?
– Боже, ну, конечно, жива! Ей плохо стало, хорошо, что я была рядом… Промывание сделали и сразу под капельницу положили. Она такая бледненькая, Серёж, такая слабенькая…
– В какой больнице? – спросил, пока Света не начала причитать. А едва выслушав ответ, сразу сорвался с места по адресу.
Если бы я только знал, что всё это – от первого до последнего слова – было жалким враньём с единственной целью, целью задержать меня, чтобы добраться до Юльки!.. Но я не знал. Сидел возле койки дочери, которая лишь плакала и твердила, как ей жаль.
Мучила ли её совесть? Осталась ли она у неё вообще? Видит бог, мне хочется верить, что Лена оплакивала свою ошибку, оплакивала злое деяние, которое уготовила для своей подруги. Согласитесь, ни одному отцу не хочется признавать, что у него выросло чудовище!
Но сейчас, когда Юля трясётся от кошмарных рыданий, я ощущаю стыд и вину. Это я допустил всё это. В этом только моя вина.
– Прости меня, ягода, прости! – шепчу я в женскую макушку, и Юлька всхлипывает:
– Да за что тебе извиняться? Ты ни в чём не виноват!
– Если бы не я, тебе не пришлось бы переживать такое!..
– Если бы не ты, я не была бы так счастлива и так влюблена, Сергей! – возражает она. – А за делишки Ленки ты не должен нести ответственности. Да, я испугалась и могла зацепить тебя своими словами, но мы оба знаем, что это случайность. Ты не можешь находиться рядом со мной круглосуточно, а Лена могла подослать этих парней в универе. Они могли напасть на меня прямо там, Сергей, и тебя не было бы рядом. Не думай, что я обижаюсь, ладно? Я понимаю, что у тебя могут быть свои дела. Просто в сердцах сказала…
Знала бы она как права! И от этого ещё горше. Меня просто использовала моя дочь, чтобы навредить моей девушке, чтобы беспрепятственно подобраться к ней!..
– Юль, могу я тебя кое о чём попросить?.. – спрашиваю нерешительно, но не могу не спросить. Запирать её дома, конечно, не выход, но мне необходимо поговорить с дочерью, и я не хочу отпускать Юльку одну куда бы то ни было до этого разговора.
– Конечно.
– Пропустишь пару дней? Справку я тебе сделаю.
– Это обязательно? – недовольно морщится крошечное прелестное личико, и я звонко целую девушку в нос.
– Мне так будет спокойнее. – поясняю ей. – Хочу поговорить с Леной, и мне бы не хотелось, чтобы ты оставалась одна, пока всё не решится.
– Ла-а-а-адно, – протягивает Юля.
На следующий день с самого утра я еду в больницу, но Лену там уже не застаю. Недобро усмехнувшись себе под нос, посещаю сначала квартиру дочери, а не застав её и там, держу курс в сторону загородного дома.
Две женщины, которых я считал своей семьёй до последнего времени, завтракают, и я бесцеремонно наливаю себе кофе и сажусь с ними за стол.
– Смотрю, тебе уже лучше, – хмуро поглядывая на дочь, констатирую очевидное.
Она понуро опускает взгляд, и вместо неё отвечает Светлана:
– Всё оказалось не так серьёзно, сразу вечером врач её отпустил, и я забрала Леночку домой.
– Что ж, это прекрасная новость. Как и другая: с Юлей всё в порядке. Но вы, должно быть, и так получили отчёт от незадачливых нападавших?
– Что ты несёшь? – повышает голос Света. – Причём здесь вообще твоя девка?
– Хочешь сказать, что не в курсе и не принимала самого непосредственного участия? – перекрикиваю её. – Ладно, эта, сопля малолетняя, но ты, Света, взрослая женщина и должна понимать степень ответственности за подобные дела!.. Идиота из меня сделали, на женщину мою покушение организовали…
– Какое покушение, ты белены объелся?! – визжит жена.
– Прекрати! Я купился на этот цирк один раз, но никогда не поверю, что такие случайности возможны! Тебе мало было мой бизнес отдать аферистам за бесценок? Решила ещё и на Юле отыграться? Что вы собирались с ней делать: просто запугать, изуродовать, изнасиловать? Что? Вы заигрались, девочки мои, а больше всех ты, Света! Не думай, что я просто спущу тебе это с рук!
– Я не трогала твою девку, ясно?! – кричит Светлана и для верности швыряет на пол тарелку.
– Ну, конечно! – с досадой сплёвываю я.
– Пап, это я, – тихо шелестит Лена. – Не мама. Мама ничего не знала… Это только я…
Испытывая горькое разочарование, я затихаю.
– Как ты могла, Лен? – спрашиваю у дочери. – Юля же твоя единственная близкая подруга…
– Она мне не подруга! – перебивает Лена. – Она не имела права встречаться с тобой!
– А ты имеешь право за других решать? Имеешь право лезть в мою, в её жизни? Имеешь право топтать наше счастье? – спрашиваю глухо. – Ты реально думаешь, что можно кого-то заставить отказаться от любви, только потому что эта любовь лично тебе неугодна? Что ты планировала с ней сделать?
Она молчит. Теребит край скатерти, тихо всхлипывая, и не смотрит на меня.
– Молчишь? Тогда я продолжу, с твоего позволения. Если бы с ней что-то случилось, я поднял бы все свои связи и достал этих придурков из-под земли. И они, Леночка, дали бы показания. И ты отправилась бы под суд как организатор. Ты о таком мечтала в детстве? Хотела попасть в тюрьму, когда вырастишь?
– Не говори ерунды, – вмешивается Светлана. – Разве ты дал бы посадить собственную дочь?
– Конечно, дал бы, мам! – усмехается Лена. – Он из-за этой девки всех мозгов лишился! Очевидно же, кого он выберет!..
– О каком выборе ты говоришь сейчас? – взрываюсь я. – Преступник должен отвечать за свои злодеяния. И неважно, кто потерпевший, а кто этот преступник. Даже если ты решила бы отомстить любой другой девушке, которая, скажем, увела у тебя парня, таким образом, исход был бы одинаковым. Твои дела – твоя ответственность. В том числе и уголовная. Имей в виду на будущее: папа не станет покрывать тебя, если ты отчебучишь нечто такое.
– Бла-бла-бла! – она закатывает глаза. – На самом деле всё это говорит о выборе. И только. И ты выбрал не меня!
– Это говорит о выборе, да. Отчасти ты права. О том выборе, который ты совершаешь, принимая какие-либо решения. В этот раз тебе повезло, Лена. Но если ты решишься снова попытаться причинить Юле вред, поблажек не жди. Я не отказываюсь от тебя, как от дочери, не отрекаюсь от отцовства. Но я не стану тебя покрывать, если ты не остановишься. Рано или поздно ты, надеюсь, поймёшь, что всё это я делаю не для Юли, а для тебя.
– Я хочу, чтобы тебе было так же плохо, как и нам с мамой! – в запале говорит Лена.
– О, дорогая, страдаешь тут только ты. Сама надумала причины, сама страдаешь. – коротко усмехаюсь я. – Повторю ещё раз, я не выбираю между тобой и Юлей. Даже между твоей матерью и Юлей я не выбираю. Я уже принял решение, и оно не изменится. Мы разводимся. Благодаря твой матери даже быстрее, чем я планировал изначально. Как ты знаешь, всё упиралось в бизнес, но раз его больше нет… Думаю, будет проще и менее энергозатратно, если вы подготовите список имущества, которое хотели бы оставить себе, да покончим с этим.
Я поднимаюсь. Лена отслеживает взглядом это движение и заглядывает мне в глаза.
– Вот ты и выбрал окончательно. – говорит она. – Её.
– Я не прошу тебя принимать эти отношения, делать вид, что тебя всё устраивает, любить Юлю… – вздыхаю я. – Я прошу тебя уважать мои решения и моё право на личную жизнь, в которой всегда есть место для тебя, дочка. Но только тебе решать, занимать его или нет. Я не могу тебя заставить, но всегда буду ждать, когда ты повзрослеешь и всё поймёшь правильно.
Произнося эти слова, я искренне надеюсь, что однажды настанет тот день, когда мы будем со смехом вспоминать этот период. Я с лёгкостью могу представить, что отношения между Леной и Юлей станут менее напряжёнными и мы сможем проводить время вместе. Хотя бы иногда. Я не тешу себя иллюзией, что их былая дружба снова вспыхнет яркими красками, но верю, что моя дочь сможет переступить через обиду, чтобы быть частью моей жизни.