Сергей Дмитрич хорошо ориентируется в посёлке, поэтому сразу ведёт меня на небольшой рынок, где мы покупаем овощи и фрукты. Я беру понемногу, мужчина же, напротив, забивает небольшие пакеты практически под завязку. «Наверное, – решаю я, – он редко выбирается за покупками, поэтому набирает впрок.»
Я протягиваю свои пакеты продавщице, замечаю клубнику в лотках и наклоняюсь, чтобы изучить её поближе. Но взять так и не решаюсь: во-первых, для вкусной клубники ещё совсем не сезон, во-вторых, я не готова заплатить меньше чем за полкило 350 рублей!.. Резко выпрямляюсь и улыбаюсь пожилой женщине.
– Ягоды возьмёте? – спрашивает она. – Вкусные, сладкие, ароматные.
Я качаю головой. Когда и хочется, и колется, наверное, нужно перетерпеть. На пустом месте сомнения не возникают.
Продавщица скоренько взвешивает оставшиеся товары, называет сумму, и я, оплатив свои покупки, освобождаю место для Сергей Дмитрича.
К своим покупкам он просит добавить свежей зелени. Огромные пучки лука, укропа и кинзы накрывают мясистые помидоры, самые дорогие с прилавка, не такие же, что взяла для себя я. Да и огурцы я выбрала длинные, что подешевле, тогда как у моего соседа в пакете доверху насыпаны мелкие, с колючками.
Я подмечаю эти детали на автомате, от скуки. И тут ужасаюсь: вроде ни любопытством, ни мелочностью никогда не отличалась, а тут… словно с цепи сорвалась! И сама себя перестаю узнавать.
Чтобы не страдать ерундой, я отхожу к следующей палатке, потом к ещё одной. Возле четвёртой или пятой по счёту меня догоняет Сергей Дмитрич и зовёт на мясной ряд.
Он ловко маневрирует между людьми и подходит к определённым торговым точкам: за говядиной в одну палатку, за свининой – в другую, за курицей – в третью.
– Ты уверена, что тебе ничего мясного не нужно? – озадаченно спрашивает он.
– Уверена, – подтверждаю кивком. – Ещё хотела в какой-нибудь сетевой супермаркет заскочить за крупами там, макаронами… Если ещё есть на это время.
– Конечно, – отмахивается он. – Сказал же, не переживай насчёт этого.
А как мне не переживать? Это я в отпуске, а он… вероятно, у него есть дела поважнее, чем возиться со мной.
– Давай закинем покупки в машину только, ладно? А то там вечная проблема с камерами хранения.
Мы возвращаемся на парковку. Сергей Дмитрич сгружает свои пакеты в багажник и забирает мои, чтобы проделать с ними то же самое. А потом снова ведёт меня вниз по набережной.
У кафе с летней верандой мужчина останавливается.
– Знаешь, Юль, я уже совсем не против выпить кофе. Завтракали-то мы давно уже.
Смотрит на меня честным взглядом, вежливо улыбается, но я всё равно чувствую какой-то подвох. Только вот, какой именно, пока не понимаю.
– Ла-а-а-адно, – в итоге протягиваю я. – Вы тогда ступайте попить кофейку, а я прогуляюсь?..
– Ничто не мешает нам взять кофе навынос с какими-нибудь булками и прогуляться. – усмехается Сергей Дмитрич. – Или посидеть немного за столиком, выпить кофе и прогуляться потом.
– Вам так сильно нужна компания? – закатываю глаза.
– Да, очень. Сижу в своём доме один-одинёшенек сутками напролёт, так и одичать недолго.
– Ну-ну, – цокаю я. – То-то я и смотрю, что вы совершенно одичали и уже даже не обращаете внимание на чужиенезначительныежелания.
– Я неплохо разбираюсь в людях и могу определить, когда желание естественно, а когда надуманно из-за мнимых причин. – парирует мужчина. – Не придумывай того, чего нет, Юль.
– Это вы ещё о чём? – с подозрением спрашиваю в ответ.
– О том, что ты мне не мешаешь, не отвлекаешь от важных дел… И вообще, тебе не кажется, что я не звал бы тебя с собой, если бы не хотел? Ни в поездку, ни по магазинам, ни тем более в кафе… Так что предлагаю оставить твоё неудобство для какого-то другого случая, а сейчас просто насладиться этим днём.
Я хочу выдать в ответ что-то такое ёмкое, но понятное. Хочу, чтобы он не думал, что я размышляю о нашей поездке в таком ключе, но не могу сходу подобрать слов, потому что он прав. Едва сдерживаюсь, чтобы не топнуть ногой от досады, но посылаю мужчине милую улыбочку:
– Ладно, ведите меня пить свой кофе. – И он улыбается в ответ.
Мы занимаем лучший столик на открытой веранде. С видом на набережную, все эти домики в европейском пряничном стиле, слоняющихся без дела людей, горы. Вокруг нас яркими кляксами пестрят петунии в плетёных кашпо.
Молоденькая официантка без зазрения совести флиртует с Сергей Дмитричем, из чего я делаю вывод, что гость он тут, может, и не частый, но примелькаться уже успел. Это, конечно, вовсе не удивительно. Мужчина он видный. На такого сложно не обратить внимание. И это неожиданным образом раздражает меня.
Я утыкаюсь в телефон и проверяю все соцсети. Ленка ни разу не была в сети с момента посадки в самолёт, и все мои сообщения так и остались непросмотренными. Надеюсь, она связалась хотя бы с родителями! И не оставила на всякий случай им мой номер телефона! Чувствую, что история выходит из-под контроля и несётся на всей скорости куда-то в тартарары. Предчувствую, что расшибусь в лепёшку. Но уже поздно что-либо менять. Будь что будет. А с проблемами разберусь потом.
Вернувшаяся официантка с двумя ароматными чашками привлекает моё внимание, и я откладываю телефон в сторону. Девушка ставит передо мной сначала тарелку с замудренным круассаном, потом чашку с густой пенкой, на которой нарисован цветочек. После она проделывает то же самое перед носом у моего соседа. И ставит передо мной блюдце с куском торта.
– Комплимент от заведения для вашей дочери, – кокетливо говорит она Сергей Дмитричу.
Я краснею и резко вбираю в рот воздух, задыхаясь от возмущения, но меня сбивает с толку мягкий смех мужчины.
– Спасибо, очень тронуты вашим знаком внимания, но моя спутница не моя дочь.
И вроде бы говорит всё это спокойно, сдержанно, без каких-либо интонационных намёков, но я чувствую, как жар приливает к моему лицу. И смущаюсь ещё больше быстрого взгляда официантки, после которого она скрывается, оставляя нас наедине.
– Сергей Дмитриевич, ну зачем вы так?.. – шепчу я, склоняясь над столом.
Он поднимает на меня внимательный взгляд, смотрит в глаза, скользит чуть ниже.
– Как так, Юль? – усмехается он. – Просто сказал правду?
– Некоторым людям нравится заблуждаться. Ну подумаешь, решила та девушка, что я ваша дочь, и что с того? – завожусь я. – Вы же просто не оставили ей ни единого шанса на мечты! Разбили сердце! Может, эта девушка – ваша судьба? Но теперь вы никогда этого не узнаете… Ну кому нужна такая правда?
Он скептически изгибает бровь и спрашивает:
– А вдруг, в таком случае, случится обратная ситуация?
– Это какая? – протягиваю я, не чувствуя никакого подвоха.
– А вдруг из-за маленькой лжи, что ты моя дочь, и романа с официанткой я упущу своюнастоящуюсудьбу? Шанс быть с тобой?
Я, делающая в этот момент глоток кофе, шумно закашливаюсь. Горячий напиток брызгает во все стороны изо рта и носа, глаза наполняются слезами. Я тянусь рукой до подставки с салфетками, но задеваю чашку, которая переворачивается, и вся жидкость летит на стол.
Сергей Дмитрич бросается ко мне, одновременно хлопая по спине и вытирая стол и меня салфетками, действует быстро, сгребая их с соседних столиков.
Откашлявшись, я поднимаю слезящиеся глаза на мужчину и выдавливаю охрипшим голосом:
– Наверно, не так вы себе представляли настоящую судьбу, Сергей Дмитриевич?
Мгновение он непонимающе смотрит на меня, но в следующую секунду мы оба взрываемся от смеха. Мой заливистый звонкий хохот сливается с его грубовато-лающим, и мне нравится, как звучит этот унисон.
Мужская ладонь сначала прекращает осторожные хлопки по спине, замирая где-то между моих лопаток, а потом медленно смещается выше. Толстые пальцы обхватывают шею, и смех резко прекращается. Воцаряется тишина.
Мужчина наклоняется ближе к моему лицу. Его дыхание тяжелеет. Горячее и тарахтящее, оно жалит мою кожу, разжигая под ней настоящий огонь.