Сердце колотится как безумное, а в горле стоит болезненный, колючий ком.
Чувствую себя униженной и разозленной одновременно. Хочется крикнуть им в лицо, что они ничего о нас не знают, что мы прошли через такие испытания, о которых эти избалованные детки и мечтать не могут!
Сразу видно — местная элита. Считают себя хозяевами жизни.
— Нет, я им ща вмажу, — накручивает себя Рон, нетерпеливо переминаясь на одном месте.
Надо срочно что-то предпринять.
Расправляю плечи, гордо поднимаю подбородок и смотрю прямо в серебристые глаза платинового блондина. Вкладываю в свой посыл всю свою смелость и уверенность в победе.
Я не говорю ни слова, но мое молчание громче любых криков и аргументов. Мы здесь по праву, и мы докажем это высшим баллом по всем предметам.
А слова оставим пустобрехам.
Улыбка на смазливом лице блондина сменяется оскалом. Небрежными движениями он разминает шею, плечи, делает шаг, ещё один, ещё и ещё, пока не нависает надо мной отвесной, мрачной скалой.
Ччувствую жар его тела, слышу его тяжелое дыхание. Его глаза — два ртутных озера — пронзают меня насквозь.
В них плещется что-то необъяснимое: ярость, презрение и… любопытство?
Мы стоим так близко, что я могу разглядеть каждую черточку его лица. Высокие скулы, прямой нос, упрямо сжатые губы. Его аромат — смесь дорогого одеколона и чего-то дикого, необузданного — окутывает меня, заставляя голову кружиться.
Воздух между нами словно наэлектризован. Я чувствую, как по коже бегут мурашки, а волоски на руках встают дыбом. Кажется, еще мгновение — и между нами проскочит настоящая молния.
До взрыва остаётся одно мгновение, как площадь оглашает испуганный крик:
— Кеннет, брось их! Ректор Уорд прибыл в академию!
Ректор Уорд? Но где?
С трудом разрываю зрительный контакт и осматриваюсь по сторонам — никого, кроме нас, только по дороге проезжает чей-то личный дилижанс кричаще-алой расцветки.
Блондин вздрагивает и неохотно отстраняется. Красивое, точёное лицо искажается гримасой раздражения, а челюсти сжимаются так сильно, что я вижу, как под кожей перекатываются желваки.
Он бросает на меня последний взгляд, полный ярости и сожаления, поднимает глаза вверх, и в этот момент нас накрывает большая тень.
Следую его примеру и едва не пищу от радости — дракон!
Впервые в жизни я вижу дракона в их истинном обличьи.
Какой же он красивый!
Огромные крылья, покрытые блестящей чешуёй, распростёрты на фоне голубого неба.
Длинная шея изогнута, хвост с шипами на конце плавно движется из стороны в сторону. Глянцевая чёрная чешуя бликует и переливается в лучах солнца, пока он кружит над площадью, снижая высоту.
— Это же Дэриан Уорд! Никки, Рон, вы только посмотрите! — Лора восхищённо пищит, и до меня, наконец, доходит.
Чёрный дракон и есть наш новый ректор?
— Восхитительно, — вырывается у меня под ехидное фырканье Кеннета.
Естественно, он всё слышал!
— И не надейся, деревенщина, — выпускает слова, будто стрелы, пропитанные смертоносным ядом. — Дэриан ненавидит людей, особенно таких, как ты.
— Шёл бы куда подальше, — отмахиваюсь я, не в силах отвести взгляд от прекрасного и опасного существа, который приземляется на плиты и теперь находится всего в нескольких метрах от нас.
— Деревенщинам запрещено обращаться ко мне на «ты», — недовольно огрызается блондин, но вернуться к своим не спешит.
— Передам им, когда увижу, — не могу удержаться от колкости и едва не смеюсь от радости, когда холёный красавчик обиженно дуется. — Мы, знаешь ли, тоже выросли в столице.
— Ваше королевство… — заводит шарманку белобрысый, но умолкает в тот момент, когда драконий силуэт окутывает плотный, чёрный туман. А когда снова открывает рот, его голос сочится подобострастием. — Ясного дня, ректор Уорд!
Туман рассеивается, и все слова камнем встают в моём горле.
Из тающих клубов выходит ОН.
Дэриан Уорд выглядит в тысячу раз лучше, чем на портретах в столичных газетах. На две головы выше Кеннета и с лёгкостью превосходит его в размахе плеч, излучая невероятный животный магнетизм.
Идеально скроенный камзол с золотой вышивкой сидит как влитой, подчёркивая внушительные мускулы. Белоснежная рубашка расстёгнута на две верхних пуговицы, открывая взору сильную, смуглую шею.
Черные волосы небрежно падают на лоб, частично скрывая пронзительные карие глаза, а чувственные, идеально очерченные губы наводят на мысли о неприличном.
— Паршивец, я же велел тебе не задерживаться! Какого умертвия ты ошиваешься у ворот, когда я сказал ждать в моём кабинете? — его низкий, ровный голос с лёгкой хрипотцой действует как наркотик. — То, что твой отец — король, не значит…