— Так лучше? — спрашивает она уже совсем другим голосом — надменным.
Копирует интонации отца.
— Где Николь?
Задыхаюсь от гнева, а она медлит, словно нарочно тянет время.
Демоны, я её убить готов!
Она ещё смеет меня дразнить.
— А если не скажу, что вы мне сделаете?
«Убью,» — за меня отвечает мой зверь, а за спиной, со стороны кресла слышится набивший оскомину голос:
— Дядя, может, тебе не сделает. А вот я предательства не прощу.
Глава 60
Николь Россо
Время сливается в одну бесконечную единицу. В камере стоит пронзительная тишина, лишь изредка прерываемая странными шорохами, вроде катящейся по стене капли воды.
Поначалу я ещё стояла, не желая хоть как-то соприкасаться с мерзким полом и стенами, от которых разит чем-то противным, скользким и кислым. Но вот ноги подкосились, и я опускаюсь на холодные камни.
«Так и застудить чего недолго,» — вымученная улыбка скользит по бледным, пересохшим губам, искусанным настолько, что к ним больно прикасаться.
Смеюсь, потому что понимаю, что если заболею — вряд ли мне позволят исцелиться.
Скорее всего, вообще не выпустят отсюда.
Теряя счёт времени, я сижу на корточках, скрутившись калачиком и пытаясь сохранить хоть немного тепла в своём измученном теле. Сырость пронизывает до костей, а тяжелые кандалы на запястьях без отверстия для ключа натирают кожу до крови.
Сколько раз я уже пыталась дотянуться до той самой броши, что мне дала саэра Дэйвис! Но стоит только коснуться простенького украшения, как меня прошибает насквозь нестерпимой болью. И всё, что я могу — лишь жадно глотать спёртый, затхлый воздух.
Как много времени прошло с тех пор, как меня бросили в эту тёмную камеру без окон?
Полчаса?
Час?
Половина дня?
Сутки?
Прочем, какая разница?
Количество времени уже не имеет смысла в этом безмолвном аду.
Я ни за что не подставлю Дэриана и не подпишу признание, в котором так отчаянно нуждается саэр Вальенте.
В этом я уверена на все сто.
Желудок сводит от голода, а горло пересохло от жажды. Мысли путаются в голове, словно рой ленивых, сбившихся с курса пчёл. Сомкнув веки, я считаю вдохи и выдохи, чтобы не сойти с ума. А когда становится совсем невмоготу, пытаюсь сосредоточиться на образе Истинного.
Какими же смешными и несерьёзными кажутся проблемы, что возникли между нами.
Здесь, сидя в камере, перед лицом неизвестности, я понимаю, что любые конфликты можно решить словесно.
Дэриан Уорд уже показал, что он способен слышать и прислушиваться. И как бы этого ни прятал, в нём много искренней, душевной человечности.
В какой-то момент, забывшись в полудрёме, чувствую резкое дуновение холода, пробирающее до самых костей. С трудом размыкаю веки и, стиснув зубы, принимаюсь растирать онемевшие руки и ноги.
Бесполезно.
Кажется, я никогда больше не почувствую тепла.
Скрежет замка, острое покалывание магии и сильный импульс буквально размазывает меня по стене.
— Надеюсь, ты приняла верное решение? — вопрошает саэр Вальенте. Свежий и бодрый, аж скулы сводит. Смотрит на меня с торжествующим прищуром, будто не сомневается в своей победе.
— Н-несомненно, — язык не слушается, и я прикладываю невероятные усилия, чтобы складывать буквы в осмысленные слова. — Я н-не п-подпиш-шу. Д-делайте что хот-тите.
Глаза лорда-протектора вспыхивают фиолетовым огнём. Рот кривится в нервной, дёрганной усмешке, а пальцы впиваются в несчастный лист бумаги, словно он повинен во всех его бедах.
— Дам тебе ещё время подумать, — склоняет голову набок, пристально рассматривая меня от макушки до пяток. Пытается понять, что же подпитывает мою дерзость. — А чтобы быстрее думалось, помогут они.
Щелчок пальцами и в камеру входят несколько здоровенных мужчин, одетых во всё чёрное. Магия надёжно закрывает их лица непроницаемым туманом. Закрыты даже кончики пальцев, а на одежде нет ни единого опознавательного знака.
— Делайте с ней всё, что хотите, — плотоядно ухмыляется и едва не облизывает губы. — Главное, чтобы смогла держать пальцами ручку.
Содрогаюсь от одной только мысли, что может произойти. Саэр Вальенте не торопится нас покинуть. Встаёт у стены, ничуть не брезгуя прислониться к склизким камням, и складывает руки на груди.
— Не смейте! — мотаю головой изо всех сил, до хруста в шее.