- Привет. В полном одиночестве?
Маргарет улыбнулась, слегка нервничая:
- Да.
- А где же Мэри?
Молодая женщина смущенно отвела взгляд.
- Она гостит у бабушки. Мне показалось, что погода начинает портиться, и я подумала, что пусть лучше она сейчас побудет у нее.
Что-то ещё было не в порядке, и он, слегка нахмурившись, внимательнее посмотрел на застенчивую брюнетку. Черные волосы были такими же гладкими и так же пострижены перьями, как обычно, но уложены более тщательно. Помада на её губах была чуть ярче той, которой, как он помнил, она пользовалась раньше, тем более приходя на пляж. И купальник был другой, плотно облегающий и какого-то розового оттенка. Неужели наконец рухнула последняя крепость?
По-видимому, Маргарет Ши заметила одобрение в его глазах, и на её щеках проступил легкий румянец.
- Честно говоря, я себя чувствую как-то одиноко, когда Мэри нет рядом и никто ко мне не пристает.
Чак присел на корточки лицом к ней, размышляя, нарочно ли она устроила эту поездку к бабушке или просто решила воспользоваться случаем.
- Тебе будет полезно расслабиться и развлечься, - произнес он, окидывая одобрительным взглядом её ноги. У неё была бледная кожа, плохо поддающаяся воздействию солнечных лучей. Она выглядела гладкой и прохладной. - Каждой женщине необходимо иногда сменить обстановку.
Румянец запылал ярче.
- Я думаю, ты прав.
- Как говорится, разнообразие скрашивает жизнь.
Маргарет Ши, казалось, едва дышала. Она упорно смотрела куда угодно, только не на него, и он отметил новый блеск в её глазах.
- Как думаешь, опять будет дождь? - неловко спросила она.
Чак улыбнулся, наслаждаясь её затруднением.
- Вероятно.
- Лето пока было не очень-то хорошим, правда?
Чак взглянул в её робкие, нервные глаза.
- Скоро исправится.
Маргарет Ши ничего не ответила. Она просто посмотрела на него, показывая всю свою беспомощность и ранимость. Было очевидно, что два года соответствующей обработки не прошли даром, и теперь все зависело только от него. Терпение есть добродетель, а добродетель должна быть вознаграждена. Это был миг сладчайшего торжества, и Чак от всей души наслаждался им.
Он уже собирался довести дело до конца, когда краем глаза уловил какое-то движение. Он оглянулся и увидел идущую по пляжу Дженнифер, с сияющей улыбкой на губах, в белом махровом купальном халате, не доходившем ей до колен. В ту же секунду он утратил всякий интерес и к Маргарет Ши, и к своей награде.
- Извини, - пробормотал он, поднимаясь, и пошел прочь, прежде чем огорченная женщина успела ему ответить.
Дженнифер застенчиво улыбнулась ему, когда он подошел и взял из её рук подстилку.
- Извини, что я так поздно, но нужно было написать несколько писем домой. - Зеленые глаза с откровенным восхищением оглядели его фигуру. Боже, какой ты большой!
Чак усмехнулся и, расстелив подстилку на песке, улегся и посмотрел на Дженнифер.
- Ну, присаживайся.
- С кем это ты только что разговаривал? - спросила Дженнифер, укладывая на уголок подстилки плоскую сумочку и полотенце.
Чак мельком глянул в сторону и заметил, что Маргарет Ши собирается уходить. На её лице было написано разочарование и легкое смущение.
- Просто знакомая. Я учил её дочку плавать.
- Правда? - подозрительно проговорила Дженнифер.
Чак собрался было доказывать свою невиновность, но не смог произнести ни слова. Дженнифер развязала пояс своего белого халата и стала снимать его с некоторой свойственной девушкам нерешительностью. Он соскользнул по её обнаженным рукам, и Чак ошарашенно уставился на нее, потрясенный представшим его взору абсолютным совершенством.
- Как он, ничего? - застенчиво спросила она.
- Что?
- Мой купальник. Он не очень вызывающий?
Чак ошеломленно покачал головой.
- Нет... Вовсе нет.
Чем дольше он смотрел на нее, тем более соблазнительной она становилась. Это была маленькая богиня, молодая, чистая и светящаяся, с фигурой, которую, должно быть, создал сам дьявол. Он окинул её взглядом с ног до головы, не в силах скрыть изумление. Ее ножки были безупречной формы, стройные, заманчиво расширяющиеся кверху. Округлые бедра подчеркивались прелестным купальником, а изящная, неправдоподобно тонкая талия делала их ещё более женственными. Пространство между частями её купальника было гладким и упругим, а ребра казались предгорьями, ведущими к вздымающимся грудям совершенной формы, так скромно скрытым маленьким лифчиком. Он смотрел на нее, не отрываясь, и по мере того, как он смотрел, то, что было всего лишь растущим желанием, превращалось в сильную и бурную страсть.
- Как ты думаешь, он не слишком обтягивающий? - спросила Дженнифер, грациозно опуская свое восхитительное тело на подстилку. - У меня такое чувство, что на меня все смотрят.
Чак быстро посмотрел вокруг ревнивым взглядом собственника, словно защищая её и чувствуя, как в нем закипает гнев.
Дженнифер робко улыбнулась.
- Наверное, мне просто кажется.
Она потянулась к сумке и достала крем от загара.
- Боюсь, я не смогу сегодня остаться надолго, Чак. Тетя Элейн ужасно переживает, и я думаю, мне надо быть с ней.
- Что-нибудь случилось?
Дженнифер покачала головой, и её глаза оживились.
- О, нет. Просто некто по имени Макс Сильвестр собирается ненадолго навестить её перед отъездом в Европу. Он её компаньон в каком-то большом деловом предприятии, и она очень беспокоится из-за всего этого. Должно быть, он какой-то важный человек.
- Тебя это вроде бы тоже волнует, - мрачно заметил Чак.
Дженнифер попыталась сдержать эмоции.
- Ну, он, наверное, очень-очень известный и все такое. Я никогда ещё не встречала таких людей.
- Когда он приезжает?
- Завтра, - отозвалась она, намазывая ноги.
Чак взял у неё из рук тюбик.
- Давай дальше я.
Дженнифер мило улыбнулась:
- Давай.
Чак выдавил на ладонь немного жидкого крема и стал втирать в её изящные плечи, сначала осторожно размазав его по теплой спине. Ее плоть на ощупь напоминала мягкий атлас, и он понимал, что лучше бы ему вообще к ней не прикасаться, если он не хочет заработать нервный срыв.