Угольно-чёрное сооружение казалось нереальным. Абсурдно-тонкое у основания, оно быстро расширялось (разве не должно быть наоборот?!) и неудержимо рвалось ввысь, на запредельную высоту в восемь с половиной тысяч километров, где распускалось огромным утолщением, некоей "верхушкой". Постепенно утончающийся шпиль уходил ещё выше, и с него ежеминутно и с огромными скоростями срывались в полёт странные корабли. И возведена эта башня из… бумаги? Нет, конечно же нет, просто я устал за сегодня, и чувства в Трансе начинают обманывать меня.
Грандиозно. Да, у Империи есть сооружения подобных масштабов. Те же орбитальные верфи Куэйра охватывают кольцом всю планету. Но всё равно, те, кто построил такое оружие (а чем оно ещё может быть?), достойны всяческого уважения. Пожалуй, стоит отпрыгнуть назад и подготовиться полу…
— Добровольцы, за мной, — раздаётся по гиперсвязи голос Арнольта. Эти поганцы умудрились не только поднять истребители, но и ринуться в самоубийственную атаку!
— Афез!
Сквозь стекло мостика вижу, как за машиной лидера следуют все оставшиеся истребители. Все тридцать две штуки.
— Со мной — третье звено первой эскадрильи, — корректирует приказ командир космокрыла, — Гаральд, в случае чего, лидер — ты.
— Афез, немедленно отмени атаку!
— Помехи со связью, капитан, сэр. Продолжаю заход.
— Афез, это приказ! — вламываюсь в Транс и пытаюсь достучаться до этого придурка, — эта штука достаточно велика, чтобы уничтожить линейный крейсер одним выстрелом!
— Именно поэтому вам лучше держаться подальше. Рисковать жизнью — это наша задача. Сэр.
"Неустрашимый" тихонько ползёт вперёд, но угнаться за юркими истребителями, разумеется, не может. До боли сжимая пальцы на подзорной трубе, пытаюсь разглядеть происходящее и тянусь вперёд всеми своими чувствами. Четыре крошечные искорки на фоне игольчато-тонкой на таком расстоянии башни. Четверо обречённых, бросивших вызов… чему?
Чёрная громада безучастно возвышалась, подпирая мрак космической ночи. Всё так же мелькали внизу роботы, всё так же размеренно взлетали с верхушки башни странные корабли. Гасители (Гасители ли?) будто бы не обращали на нас внимания.
Четверо пилотов отстрелялись с запредельного расстояния и ринулись прочь, только Арнольт решил подлететь чуть поближе. К чёрной бумаге (брр, что за чушь, ну не может это быть бумагой!) потянулись ниточки трассёров. Не промахнулся ни один — командир и вправду отбирал лучших.
Ни-че-го.
Никаких ощутимых повреждений. Никакой реакции со стороны противника. Роботы далеко внизу продолжали свою деятельность, не обращая на нас никакого внимания.
Это не Гасители. Вспышкой пришло осознание: это абсолютно точно не Гасители.
— Предлагаю назвать этих роботов Бесстрастными, — кажется, Бенгамина тоже посетило это озарение.
Киваю и отдаю приказ:
— Подготовиться к стрельбе. Попытаемся разбить эту штуку примерно посередине.
— Не лучше ли подлететь поближе? — возразил фон Шварке. — Мы далеко, попасть будет сложно.
— Сложно. Но рисковать не стоит. Открыть огонь. Темп стрельбы — средний.
От "Неустрашимого" куда-то в сторону цели потянулись ниточки ламилазерных выстрелов. Канониры и наводчики старались вовсю, но задача и вправду была очень сложной.
Минута. Вторая. Пятая.
И ни-ка-кой реакции со стороны Бесстрастных.
— Не лучше ли…
— Лучше. Подождём ещё пять минут и подлетим поближе. Темп стрельбы — низкий.
Ждать не понадобилось. На седьмой минуте обстрела кому-то из наводчиков повезло.
Где-то на средней части башни расцвёл пламенный цветок, и она принялась корчиться в судороге. Странной, неестественной, нарочито замедленной — волна возмущений бежала со скоростью несколько километров в секунду, не больше. Башня — точнее, её нижняя часть — начала постепенно заваливаться вниз. А верхняя…
Кажется, я не удержался и протёр глаза. Верхняя часть башни улетала вверх. Как? Теперь же ей не на что опираться, её ничего не держит! Она тоже должна падать вниз! Гравитаторы? Не чувствую я никаких гравитаторов! И никаких двигателей — тоже! А вот как верхушка улетала прочь — чувствовал. И видел.
— Хм. Думаю, чем быстрее мы проведём орбитальную бомбардировку, тем лучше, — наконец-то прерываю воцарившееся на мостике потрясённое молчание. Возразить было некому.
Я поднимался из глубин сна, медленно и неторопливо, и с чётким осознанием произошедшего. Меня не терзал вопрос "Что произошло?" Я помнил всё: битва над Айриксом, отчаянный прыжок в неизвестность, система в другой галактике, машинный разум, оказавшийся новым и неизведанным врагом… Бесстрастные ставили в тупик своим поведением, своими нарушениями логики и здравого смысла. Но, несмотря на это, после вчерашнего в победе не сомневался никто. Мы справимся, спасём пленников и вернём разумную машину туда, где ей и следует пребывать — в небытие. И что дальше?