Вбегаю в зал и занимаю своё место. Арнольт уже здесь… какой-то он напряжённый и задумчивый, не к добру. Так, все в сборе, сейчас начнётся.
— Три минуты назад Бесстрастные проявили какую-то активность на единственном спутнике Аммиака. В чём она заключается, пока непонятно — разглядеть детали на таком расстоянии сложно, а Транс приносит противоречивые сведения. К сожалению, прыгнуть прямо к спутнику и провести орбитальную бомбардировку пока невозможно — во время последнего прыжка была зафиксирована серьёзная рассинхронизация в работе гипердвигателя. В настоящий момент механики проводят профилактический ремонт, ввести его в строй удастся не раньше чем через час.
Я невольно присвистнула. К счастью, командир этого не заметил — он сам замер, получая информацию из Транса.
— Бесстрастные выпустили три сотни малых кораблей. Они летят к "Неустрашимому" со скоростью в пять километров в секунду, ожидаемое время столкновения — чуть более восьми часов.
Нда. На каждого из нас приходится десяток противников… нормальненький такой расклад. Да вдобавок противников, почти не уступающих нам в скорости. Интересно, каково у них соотношение бомбардировщиков и истребителей?
— А они не могут прыгнуть прямо к "Неустрашимому"? — уточнил один из новичков.
— Маловероятно, — помотал головой Афез, — чтобы малый корабль прыгнул, необходим Одарённый. На истребителях негде размещать анобтаниумные катушки. Хотя насчёт Бесстрастных ни в чём нельзя быть уверенным.
После короткой паузы командир продолжил.
— Через несколько часов нам предстоит тяжёлый бой. Я не знаю, примем ли мы его или отпрыгнем в другую точку системы — этот вопрос в компетенции капитана. Но…
— Командир, — прерываю его пересохшим от потрясения голосом, — войдите в Транс.
Спустя несколько секунд в зале раздался спокойный голос Арнольта. Очень спокойный. Слишком спокойный.
— Бесстрастные выпустили вторую волну. Первая разогналась до пятнадцати километров в секунду.
Со всех сторон послышались удивлённые возгласы.
Максимальная скорость у большинства пилотов на форсаже — пять километров в секунду. В конце третьего курса я на спор разогналась до семи. Ходят байки, что самые-самые опытные асы, буквально сроднившиеся со своими истребителями, лишь чуть-чуть не дотягивают до десяти. Но — пятнадцать? Нет, какой-нибудь неуправляемый снаряд без гиперреактора можно и до больших скоростей разогнать, но ведь корабли Бесстрастных явно маневрируют!
Бурную дискуссию оборвал тяжёлый голос Арнольта.
— Пошла третья волна. Первая разогналась до двадцати пяти километров в секунду. Ожидаемое время столкновения — чуть меньше двух часов. По машинам.
Лихорадочно натягивая на себя пилотский костюм и принимая из рук механика шлем, я отчаянно пыталась понять: что, жук бы их побрал, происходит? Пять волн! Полторы тысячи кораблей! Сравнимо с полной загрузкой некоторых суперкарриеров! И как нам их останавливать, с тремя десятками истребителей, а?
А останавливать придётся. Когда первая волна разогналась до пятидесяти километров в секунду, стало ясно, что до столкновения привести в чувство гипердвигатель механики не успеют.
С посадочных палуб срывается звено за звеном. Мы выстраиваем щит, очень хлипкий щит по сравнению с несущейся армадой. К счастью, даже у Бесстрастных были какие-то ограничения по скорости — свыше сотни километров в секунду они, видимо, разогнаться не могли. Но… заяви мне кто-то о таких скоростях всего час назад, я бы рассмеялась ему в лицо! И если у роботов такие двигатели, то каково же их оружие?
Утешало одно: вести бой на таких скоростях невозможно. В "Неустрашимый" попадёт от силы десяток снарядов (и оставалось только молиться Единственному Истинному Богу, чтобы истощённый щит это выдержал!). Но вот попасть в истребитель… увернусь. Моя самая главная задача — определить, какие именно снаряды могут попасть в "Неустрашимый", и успеть поразить их за несколько секунд боя.
Стремительно тают, съёживаются оставшиеся до боя минуты. Мы неторопливо летим к накатывающейся армаде, держась на приличном расстоянии друг от друга.
— Тридцать секунд до огневого контакта, — Арнольт спокоен. Даже в столь безумной ситуации.
Полностью погружаюсь в Транс. Так, так, и какие же капельки этого ливня представляют реальную опасность для "Неустрашимого", а какие — так, безвредная шелуха?
Попадут все.
Что?!!
Откуда-то извне, из-за границ восприятия, накатывает страх. Он ухает в желудок, сжимает когти на горле, ноет где-то внутри. Страх не перед смертью даже, а перед чем-то невозможным, непредставимым. Господь мой и Бог мой, с чем мы столкнулись?!