— Присядьте, Белл, — предложил Кейси после того, как Долорес повесила на гвоздь свой фартук, попрощалась и вышла из закусочной.
— Что-нибудь случилось, мистер… ох, извините, Кейси? Кто-то вызвал у вас подозрения?
— Есть некоторые сложности, но это не то, о чем вы подумали. — Он принялся нервно вышагивать по кухне. — Я много думал о вашем положении и пришел к убеждению, что есть только один выход.
Белл сначала молча смотрела на него из-под удивительно длинных ресниц, потом сказала:
— Я должна вас предупредить, что не склонна принимать советы от едва знакомого человека.
— Тем не менее я чувствую себя обязанным высказать свое мнение. С тех пор как вы поведали мне обо всем, я не переставал думать о том, какое решение вопроса в равной мере устроило бы и вас, и вашего свекра. Пожалуйста, постарайтесь понять, что мое предложение — наилучшее для всех заинтересованных лиц.
— Я не желаю вас слушать. Вы уволены, мистер Уокер, — проговорила Белл и попыталась встать.
— Сидите, Белл, — резко и повелительно остановил ее Уокер. — Вы не можете продолжать такое существование. Вы наняли меня защищать вашего сына, но должны знать, что я не останусь здесь навсегда. Что, если следующий, кого вы наймете, окажется негодяем? Что, если он злоупотребит вашим доверием?
Белл гордо вздернула подбородок.
— Я рисковала и в случае с вами, не так ли? Я ничего не знаю о вас, кроме того, что ваш брат живет в Аризоне. В минуты слабости я рассказала вам свою историю, но я не просила у вас совета и не хочу его сейчас. Я справлюсь сама. С какой стати вы считаете себя вправе давать советы?
В ответ Кейси только пожал плечами. Он перестал ходить по кухне из угла в угол и остановился перед Белл, насупив брови.
— Забудьте обо мне. Я ни от кого не прячусь, это вы прячетесь. Дайте свекру возможность познакомиться с внуком. Поезжайте к нему. Выработайте компромисс. Я уверен, что он разумно отнесется к вашему приезду. Вы мать. Пожалуйста, Белл, заклинаю вас, перестаньте убегать. Настанет день, когда Макалистер найдет вас, и вы тогда можете потерять Томми навсегда. Я не хочу, чтобы это случилось.
Белл вскочила и бросилась на Кейси, замолотив кулаками по его груди.
— Нет! Ни за что! Как вы можете предлагать такое? Я же говорила вам, что этот человек меня ненавидит. Он не разрешит мне видеться с Томми. Будьте вы прокляты, Кейси Уокер! Скажите, на чьей вы стороне?
Кейси ухватил запястья, стараясь не причинить боль.
— Я думаю только о вас и о Томми, дорогая. Я не хочу, чтобы кому-то из вас было плохо. Сколько можно убегать и скрываться? Найдите человека, который будет заботиться о вас. Вы слишком много работаете в закусочной. Вам нужен мужчина, который баловал бы и любил вас.
— Уж не предлагаете ли вы себя в качестве такого мужчины?
Если бы он уговорил Белл отдать Томми Макалистеру без борьбы, он сказал бы ей кое-что по этому поводу. Но ко всему прочему Уокер опасался, что Макалистер в своей ненависти к Белл не ограничится тем, что отберет у нее сына.
— Это не такая уж нелепая мысль. Мы оба на грани взрыва, Белл.
Слова эти были истинной правдой. Кейси почувствовал, как его охватила страсть. Глаза потемнели, дыхание стало шумным, руки крепче стиснули запястья Белл. Ее близость возбудила его сейчас невероятно!
Белл высвободилась из его хватки, тяжело дыша, с горящими от негодования глазами.
— Убирайтесь ко всем чертям с вашими предложениями, мистер Уокер! Я никогда — вы слышите, никогда! — не отдам сына! Если бы вы знали Макалистера, вы не заговорили бы со мной о таком решении вопроса.
— Простите меня, Белл, — сказал Кейси. — Впервые в жизни я чувствую себя таким виноватым.
Решительный отказ Белл от компромисса означал, что придется связаться с Макалистером. Но Боже милостивый, как сделать такое? Как сказать старику, что знает, где находится Томми? Раскаяние, вина, сожаление, стыд охватили его, он казался себе худшим из ублюдков, когда-либо ходивших по земле.
В то же время он думал о Марке, который сидит в тюрьме по несправедливому обвинению и надеется, что Кейси, старший брат, вызволит его. Есть ли еще на свете человек, настолько мучимый сомнениями, как он, Кейси Уокер?
Белл смотрела на него, и гнев ее понемногу улетучивался. По выражению лица Кейси она вдруг поняла, что в душе у него собственный ад. Она знала, в чем дело, однако в ее добром сердце пробудилось горячее участие к этому человеку. Она подалась к нему и дотронулась до его руки.
— Я полагаю, мне известно как никому другому, что лучше для моего сына. Мы с вами недостаточно хорошо знакомы, чтобы вы могли разобраться в создавшемся положении. Или убедить меня, что я интересую вас как женщина. Не знаю причины ваших страданий, но я в них не повинна. Вы должны понять, что ни один мужчина не стоит для меня потери сына. Даже вы, Кейси Уокер.
Если Кейси питал до этой минуты пусть и слабую, но все-таки надежду уговорить Белл отдать сына, то после этих слов он ее утратил окончательно. Сказать по правде, стойкость Белл его восхищала. Далеко не всякая женщина была бы в силах противиться нажиму такого человека, как Макалистер.
— Я не хотел огорчать вас. Надеялся в последний раз попытаться…
— Попытаться сделать что?
— Попытаться понять, знаете ли вы, на что идете.
— Я знаю, — с прежней твердостью и резкостью ответила Белл.
Ради собственного душевного спокойствия Кейси отчаянно хотел, чтобы Белл поняла, почему он так печется о ней и о Томми. Как ей все объяснить, чтобы она не испугалась и не убежала вместе с Томми бог знает куда, только бы избавиться от преследования Макалистера? Душевная боль становилась невыносимой. Он даже вообразить не мог, что чувство вины может быть таким мучительным. Он привлек Белл к себе в надежде, что она поймет его без слов, интуитивно.
Белл с трудом могла разобраться в невнятных звуках, которые срывались с губ Кейси, почти прижатых к ее губам. Это скорее напоминало бред, нежели связную речь.
— Я так сожалею, Белл… Мне так горько… Господи… если бы я знал… Слишком поздно… слишком поздно… — срывалось у него с языка между горячими поцелуями.
Вдруг осознав бессмысленность своих излияний, Кейси прервал поцелуй, отпустил Белл и, повернувшись, побрел к двери.
Белл с трудом овладела собой и взглянула на Кейси в недоумении:
— Кейси, подождите! Что вы хотели сказать? Я ничего не поняла.
— Я и не думал, что вы поймете. Это невозможно, если бы вы знали… Я должен уехать на несколько дней, у меня неотложное дело… Может, Санчес присмотрит за Томми, если вы можете обойтись без его помощи на кухне.
Эти слова отрезвили Белл.
— Куда вы уезжаете? Вы вернетесь?
— Я вернусь, Белл.
Уокер понимал, что будет нужен ей после того, как Макал истер заберет ребенка, нужен, даже если она возненавидит его за участие в этой истории.
Белл смотрела, как он уходит, думая только о том, увидит ли она еще когда-нибудь Кейси Уокера. Дверь за ним закрылась, а Белл все стояла в оцепенении и пыталась убедить себя, что все это не имеет значения. Ей не нужен мужчина, ей нужен только Томми. В голове промелькнула мысль, не сообщит ли Кейси Макалистеру, где находится Томми. Промелькнула — и тотчас исчезла. Она ни разу не упомянула при Кейси, где живет ее свекор. Кроме того, хоть она и не очень хорошо знала Уокера, но даже и мысли не допускала о возможности с его стороны предательского, подлого поступка. И он чувствует к ней такое же влечение, как и она к нему, ошибки быть не может. Он не причинит ей зла, это исключено. Он не сделал ничего, что могло бы вызвать ее недоверие, если не считать попытки убедить ее, чтобы она отдала сына. Тем не менее, как ни старалась Белл убедить себя, что может положиться на Кейси, сомнение у нее в душе оставалось. Она дала себе слово особенно крепко охранять Томми, пока Кейси не вернется и не объяснит ей, почему он так спешно покинул город. Она должна верить Кейси, верить, что он не выдаст ее Макалистеру. Для нее было бы тяжким ударом, если бы Уокер оказался таким, как Макалистер и его люди.