В общем, первые 5 дней пребывания румын в Одессе были довольно спокойными. 19 октября открылись городские рынки. Начался разбор городских завалов и расчистка улиц. Но 22 октября в дело вмешались агенты НКВД, которое занялось прямым террором и массовыми убийствами.
Примечание: Мне когда-то рассказывали, что во многих городах коммунисты, не желая чтобы на немцев работали определенные люди, поступали следующим образом. Заранее были заготовлены списки инженеров, врачей, специалистов в разных областях, отпечатаны на специальных бланках, а затем «забыты» в сейфах городских отделений НКВД. Типа как «списки секретных сотрудников». Потом эти списки попадали к немцам. Именно так было сделано в Симферополе, когда немцы молниеносно ворвались в Крым.
5.
Герман Пынтя отправил в Бухарест план восстановления Одессы еще в начале сентября, притом, что вообще не было ясно – будут ли румыны там в 1941 году. В плане, помимо всего прочего, были указаны здания в которых должны были разместиться различные подразделения румынской администрации. Военную комендатуру запланировали разместить в огромном доме городского НКВД что на Маразлиевской 40. Дом был построен в 1910 году и являл собой шедевр тогдашней инженерной мысли – в нем были лифты, горячая вода, паровое отопление и автономная электростанция. Но потом это здание приобрело дурную славу: в нем разместилась одесская ЧК, а она была одной из самых кровавых. В начале октября советские разведчики захватили румынского офицера. При нем был этот самый план. Непонятно почему, но взорвать решили не здание где будет размещаться Гестапо и не здание тайной румынской полиции «Сигуранца» (она разместилось в здании на Бебеля 12, где и до и после располагалось областное отделение НКВД), а именно комендатуру.
К взрыву подготовились основательно. Все работы велись ночью. В подвале здания был вырыт глубокий котлован. Туда заложили три тонны тротила, а возле колон – две стокилограммовые авиабомбы. Вся эта система должна была быть приведена в действие радиоуправляемым фугасом по сигналу из Севастополя. Подорвать его одесским НКВДистам оставленным здесь для подпольной работы почему-то не доверяли (и, в общем, правильно делали, потом мы поймем почему), они должны были лишь передать по рации сигнал в момент, когда в здании соберется германское и румынское начальство. А уже из Севастополя должны были послать ответный сигнал определенной частоты.
Дальше начали происходить малопонятные вещи. Когда румыны вошли в Одессу их тут же начали предупреждать что здание заминировано. 18 октября, перед въездом, его тщательно проверили немецкие саперы, 19 октября, поскольку сообщения о минировании не прекращались, здание еще раз внимательно проверили румынские саперы. Сами помещения и все что было в них, было оставлено в идеальном состоянии.
Вот что писал Пынтя в письме на имя Антонеску уже после взрыва:
«21 октября, в 11 часов, когда нижеподписавшийся находился в кабинете г-на генерала Глогожану, военного коменданта Одессы, сюда вошла пожилая русская женщина, которая с испуганным видом заявила, что срочно что-то лично хочет сообщить генералу-коменданту. Нижеподписавшийся служил переводчиком. Госпожа заявила г-ну генералу: она точно знает, что органы НКВД при уходе заминировали это здание, чтобы взорвать его в нужный момент. Господин генерал поблагодарил женщину за информацию и приказал господину полковнику Ионеску Мангу принять меры по новой проверке здания, привлекая в этих целях румынских и немецких саперов. На второй день, 22 октября, г-н генерал сказал мне, что специализированные органы снова проверили здание и доложили, что нет никакой опасности. Все же я просил генерала поменять помещение, ибо у женщины, от которой получена информация, не было никакого интереса врать».
Информация поступала не только по линии румын, но и по линии немцев. Так, уполномоченный информационной службы Редлер в рапорте своему начальству о событиях в Одессе писал: «В четверг, 22 октября, в 15 часов 30 минут, говорят, появились два коммуниста и предупредили, что в течение получаса здание взлетит на воздух. Но это предупреждение не было принято во внимание по причине ложной тревоги за день до этого».
Раду Глогожану, племянник генерала Глогожану, рассказывал, что румынских военных предупредили об опасности: “К военной комендатуре в Одессе пришла пожилая женщина, которую звали Людмила Евгеньевна Петрова. Она сказала, что хочет поговорить с начальником комендатуры. Дежурный офицер сказал, что это невозможно. Она стала настаивать, говорила, что хочет ему сказать что-то очень важное. Тогда дежурный офицер доложил об этом в кабинет моего дяди. Генерал Глогожану принял эту женщину, которая рассказала ему, что здание комендатуры заминировано, что в минировании принимал участие ее сын, который был электриком и, что им нужно немедленно покинуть дом, поскольку он будет подорван. Это заставило моего дядю задуматься, однако он не мог полностью поверить, что женщина говорит правду».
Интересно, называл ли Пытня имя женщины во время допросов на Лубянке? Увы, но протоколы допросов до сих пор являются абсолютной государственной тайной России. Хотя казалось бы – ну что там секретного? Если назвал – будьте уверены: расстреляли не только её и её сына, но и всех ближайших родственнков. При условии что они были живы в 1945 году.
На вечер 22 октября был назначен торжественный банкет посвященный вступлению в управление городом румынской администрации. В 17 часов 45 минут здание взлетело на воздух. Я говорил далеко не с одним человеком, который жил тогда в Одессе и все отмечают одну вещь. Никто не помнит что был какой-то звук, но все запомнили подземный толчок, казалось что произошло землетрясение. Это был самый крупный успех НКВД за 907 дней румынского пребывания в Одессе. Потом будет еще один – 18 ноября в районе первой заставы пустят под откос румынский эшелон. На этом героическая страница закончится и на то будут свои причины. Лишь в феврале 1944 года сюда на парашютах будет сброшен отряд НКВД во главе с чекистом Авдеевым (в свое время приговоренным НКВД к расстрелу, временно замененному 15 годами концлагеря), для «налаживания связей с партизанами». В течение нескольких дней группа прекратит существование, а Авдеев пустит себе пулю в лоб.
Через несколько часов в Бухарест полетела «Информационной сводка» Сигуранцы за номером 200 в которой отмечается: «В результате первых расследований вытекает, что минирование проводилось советскими войсками в связи с эвакуацией из города, использовано большое количество взрывчатки, приведенной в действие, по-видимому, электрическим приводом. Хотя до занятия помещения военной комендатурой Одессы, да и после того как комендатура была предупреждена, были предприняты операции по розыску и разминированию, взрывное устройство было настолько хорошо закамуфлировано, что не могло быть обнаружено». Какой очевидный фейл и немцев и румын! Иметь на руках тонны информации и не найти три тонны (!) взрывчатки что лежат у вас под ногами – это уметь надо! А НКВД даже убравшись из Одессы продолжало убивать. Теперь – руками не очень умных румынских военных.
ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ ТРЕСТИОРЯНУ
22 октября 1941, 20 часов 40 минут
До настоящего времени, 22 октября 1941-го, 20 час. 40 мин., генерал Глогожану не найден. Видимо находится под обломками.
Количество погибших и раненных невозможно определить.
Операции по спасению продолжаются.