Но потом слово взял один из Гришиных сотрудников. Антонина подавила саркастический смешок. Этого его собутыльника она наблюдала неоднократно.
- Не хочу говорить заученных фраз, - начал он, - Просто хочу поздравить Гришу. Да, Гришу. Я буду называть его просто по имени, потому что такого друга, как этот самый обычный на первый взгляд человек, еще надо поискать.
- Да ладно тебе... - подал голос имениннник.
Антонина, все же, не сдержала едкую усмешку.
- Душа этого человека, - продолжал друг между тем, - Наверное, размером с целую галактику. Это ходячий совет, скорая помощь, отряд быстрого реагирования, если хотите. На него равняется весь наш молодняк, и только с его подачи и успешно вступает в рабочие ряды. Каждый пришедший сотрудник неизменно проходит через его заботливые руки.
- Эка тебя понесло, - опять возразил Гриша.
- И так всегда, - засмеялся друг, - Не любит, когда его хвалят. Гриш, если позволишь, я расскажу один случай. У меня заболела дочь, ее нужно было срочно положить в больницу на операцию, и первое время постоянно находиться с ней. В то же время заболела и жена, хоть и не настолько серьезно, но тоже нуждалась в уходе. Разорваться я, ясное дело, не мог. А Гриша молча пришел на помощь. Провел два дня после операции возле моего чада, практически не отходя, до тех пор, пока я не смог вырваться.
Антонина с нескрываемым удивлением покосилась на мужа. Он стоял, нервно теребя в руках свой бокал.
- А сын мой на наш завод только благодаря Грише и попал! Он за него взялся и всему его научил. У меня бы так ни за что не вышло. Всегда, абсолютно всегда, когда нужна была помощь, он был рядом. А когда я затеял у себя ремонт, угадайте, кто мне помогал почти каждый день после работы?
Антонина слушала еще более ошарашено. Черт возьми, она думала, что эти двое вместе только пьют.
Из глубокой задумчивости ее вывел голос дочери. Маша поздравляла отца восхитительным стихом. Ни строчки Антонина, конечно, не запомнила, но слова были настолько душевными и так легко ложились в рифму, как будто бы только там им и было место.
- А что жена молчит? - вдруг спросил кто-то, и Антонина вздрогнула.
- Да, да! - вмиг поддержала инициативу куча голосов,- Пусть самый близкий человек скажет!
Растерянно оглядываясь, она поднялась и взяла наполненный вином бокал.
- Гриша... - начала в полной тишине, и вдруг с ужасом осознала, что совсем не знает, что сказать.
Прожив с человеком долгих двадцать пять лет, полжизни, ровно половину его прошедших лет, она судорожно искала хоть одно доброе слово для него.
Супруг смотрел на нее выжидающе и даже чуть насторожено.
- Гриша... - повторила она между тем, - Дорогой муж... Я...поздравляю тебя с Днем рождения, и желаю тебе удачи и...
Чего? Любви? Желать любви там, где ее не было и нет – насмешка. Счастья? Какого? Того, которое им только снится? Понимания? Они не знают такого слова. Уважения? Это она уж точно не сможет в себе оживить.
- И удачи... - закончила.
Комната взорвалась веселым смехом. Именинник удивленно улыбнулся.
- Главное, коротко и ясно! - прокомментировал кто-то.
В перерывах между тостами она вышла на балкон. Там уже стояла Маша. Облокотившись об перила, дочь вдыхала вечерний воздух, казавшийся таким свежим после пропахшего вином и людьми помещения.
За неделю непрерывной готовки как-то и не вышло пообщаться.
Чуть замешкалась, но все же подошла.
- Здравствуй, Маша, - поздоровалась уж слишком официальным тоном.
- Привет, мам.
Они помолчали.
- Хороший стих, - снова заговорила Антонина, - Сама написала?
- Конечно, - ответила Маша, - Спасибо.
Они снова замолчали.
- Как живешь, дочь?
- Хорошо.
- Как школа?
- Мне учителя второй категории дали, - радостно сообщила Маша, - Вот, защитилась недавно.
- Поздравляю. А как институт?
- Пятый курс, скоро сессия, - снова охотно ответила она, - Уже диплом писать начала.
- А как семейная жизнь? Проблем не доставляет?
- Конечно, нет, - Маша засмеялась, - Странный вопрос.
- Почему же странный? Самый обычный, - возразила Антонина, - Не всем же везет.
Маша пожала плечами.
- Ну, значит, я не все, - снова засмеялась.
- Детей чего не рожаешь?
- Так ты же сама говорила, что до пятидесяти бабушкой ставать не хочешь, - на этот раз громко расхохоталась дочь, но добавила уже более серьезно, - Вот как только диплом получу, так сразу.
Антонина смотрела на эту совсем чужую ей женщину, довольную жизнью, счастливую и успешную, вот так вот смеясь, с легкостью хватающую с неба все звезды, до которых так и не смогла дотянуться ее мать... Внутри клокотало что-то неприятное и обидно-досадное... Наполненный трупами надежд кипяток издавал угрожающее урчание и готов был вырваться из-под чугунной крышки, с помощью которой его так заботливо спрятали от всего мира.