Невидимая трещина была где-то глубоко и, казалось, увеличивалась с каждым днем.
Все чаще и чаще оставаясь одной, качая спящую дочку, Антонина напряженно думала, что можно сделать в этой ситуации. Ведь в ее семье никто никогда не пил...
Перестала разговаривать с мужем. Совсем. Каждый раз после того, как он снова приходил выпивший. Его пробуждения стали ужасными. Он встречал лишь злое молчание и холодный отсутствующий взгляд жены. Чтоб наказать его еще жестче, Антонина могла не говорить ему ни слова целыми неделями. Все его попытки что-либо обьяснить натыкались на глухую стену. Даже легкий запах спиртного считался преступлением. Не в силах терпеть это напряжение, он уходил и... и снова пил...
Видя, что выбранный ею метод не приносит результатов, она снова и снова ломала голову, пытаясь придумать, как отучить мужа от этого, но лишь приходила к выводу, что он – бесчувственная, бессердечная сволочь, раз ему наплевать на обиженную на него жену и ни в чем не виноватую дочь. Со злостью прокручивая в голове все эти мысли, она в упор не замечала тот ад, который создала своими руками для себя и для него.
Ее две единственные подруги к тому времени тоже обзавеселись семьями, потому общалась она с ними нечасто. Когда одна из них однажды позвонила и спросила, как дела, то стала первым человеком, которому Антонина, разрыдавшись, рассказала о своих проблемах.
- Ты что, с ума сошла, не разговаривать неделями?! - ужаснулась подруга, - Так ведь и умом тронуться недолго...
- А что мне делать?... - всхлипывала Тоня в трубку.
- Ну, если конкретно в твоем случае это не действует, значит нужно поступать по-другому. Попробуй, наоборот, с ним поговорить и обьяснить, что ты чувствуешь.
Она и попробовала. Дождавшись, когда муж протрезвел, она села напротив него и начала лекцию. Вначале говорила спокойно, он ей что-то отвечал, ей не нравились его ответы. Начала заводиться. Ей казалось, что ее слова проходят мимо него. Перешла на крик. Начала просто верещать, чувствуя беспомощность и бесполезность своих аргументов. В конце концов, швырнула в него полотенцем.
Он тихо встал и ушел. Она надеялась, что он обдумает свое поведение и сделает выводы, а он, скотина, опять вернулся пьяным.
Махнув на мужа рукой и осознав, что счастья он ей точно не подарит, она полностью переключилась на дочку, веря, что уж это дитя точно наполнит ее жизнь радостью.
С годовалым ребенком по морям не очень и поездишь, потому и третье их лето оказалось без отпуска. Вторые триста шестдесят пять дней их совместной жизни Григорий Андреевич отпраздновал известным способом, а она с горечью осознала, что ей всего лишь двадцать один год...
А осенью стало известно о том, что скоро у нее родится сын. Надежда загорелась в ее душе с новой силой. Вот! Вот он, луч света в ее темном царстве под названием Жизнь. Вот кто будет ее солнцем, ее луной и всеми-всеми звездами. Вот кто будет вечно сиять ей и радовать только тем, что он есть.
Конец третьего года совместных мучений увенчался новым рождением, а восемнадцатое июля навсегда стало праздничным днем, который полагалось отмечать со всей помпезностью.
- Как назовете? - ее мама с улыбкой рассматривала внука.
Куча имен хаотично всплывала в памяти, и лишь одно глухой болью отдалось в сердце.
- Иван, - ответила твердо и уверенно, - Мы назовем его Иван.
Господи, неужели она до сих пор не забыла того мальчика из прошлой жизни?..
На мужа Антонина вообще перестала обращать внимание. От него требовалось лишь утром отводить Машу в детсикй сад, находящийся возле дома, и потом весь день он мог заниматься чем его душе угодно, но подальше от нее. Сама она ближе к вечеру клала Ваню спать, на несколько минут выскакивала из дома, чтоб забрать из садика Машу, и этим и ограничивалось ее материнское участие в жизни дочери.
А как же иначе? Ведь у нее есть совсем маленький сын!
Ванечка рос здоровым и крепким, ей на радость. Почти не плакал, не капризничал и хорошо кушал, как будто чувствуя, что его главная миссия – не расстраивать маму. Маша была его полной противоположностью. Не раз выслушивала Антонина от ее воспитателей кучу историй типа "ударила мальчика лопаткой" или "насыпала девочке песок за шиворот", ну и самое шикарное "облила нянечку манной кашей"
- Ну не люблю я манку, мам. А она заставляет есть, - хныкала дочка.
- Вечно позоришь меня, - крепко держа чадо за руку, она быстро шла домой, чтоб успеть, пока Ванечка не проснулся, - И что только из тебя вырастет?! Вся в папашу твоего...