Я поняла, что все это время сидела, глядя на столешницу перед своими руками. Подняв голову, встретилась взглядом с исполнителем, улыбнулась ему, надо полагать немного смущенно, после чего перевела взгляд на магистра.
— Крис, — отчего-то несмело улыбнулся он. — Я, конечно, не подарок, как ты успела убедиться… — он запнулся, покосился в сторону своего друга, тот кивнул его, не спеша начинать новую песню, и Льерт заговорил дальше. — Красиво говорить я тоже, как видишь, не умею. Во всяком случае, вне лекций. Поэтому, я просто спрошу у тебя одну вещь. Разумеется, можешь не отвечать прямо сейчас, когда у нас столько проблем. Можешь подождать, когда все закончиться. Крис, ты выйдешь за меня замуж?
Я замерла. Нет, я все понимаю. В чувствах мне признались, живем вместе, хотя это как-то само собой вышло, на фоне всего происходящего. Но предложения я так скоро не ожидала. Как минимум после того, как разберемся с культом вернувшегося. Но нужно что-то ответить, чтобы человек не терзался полной неизвестностью. И, прежде чем я решила, что же отвечу, с языка само сорвалось:
— Да, выйду.
Я не поняла, откуда он вытащил маленькую коробочку и протянул мне. Я открыла. Аккуратное колечко из белого металла с цветком по центру. Лепестки были раскрашены эмалью, а в центре маленький камушек. Красивое.
Льерт извлек из коробочки кольцо и одел мне на палец. И почти сразу со сцены раздалась музыка.
— Я люблю тебя, — прошептал мой невозможный мужчина, целуя мою руку.
— А я люблю тебя, — улыбнулась я.
А потом вечер продолжился. И снова были танцы, и бокал вина, чтобы отметить нашу помолвку, а в конце вечера меня познакомили с менестрелем.
Грайв оказался веселым мужчиной. Меня тут же завалили комплиментами, и, наверное, если бы не отчетливо слышный скрежет зубов Льерта, облобызали не только ручку. Музыкант, то с него взять. Хотя нет, очень талантливый музыкант. Мало того, что играет на арфе, так еще держит в голове столько всего. А уж как исполняет — временами ловишь себя на мысли, что задерживаешь дыхание, будто можешь спугнуть хоть одно колебание.
Собственно, менестрель нас поздравил, потом исполнил только для нас обрядовую песню гномов холмов, заставил поцеловаться, а потом витиевато извинился и утащил моего жениха на пару слов в исключительно мужской компании. Причем сделано это было столь изящно, что я даже не обиделась. Тем более, что мне принесли какой-то безумно вкусный коктейль, 'дабы девушка в одиночестве сильно не скучала'. Впрочем, шептались мужчины не долго, минут десять. Я настраивалась на более долгое ожидание, после чего мы еще какое-то время посидели за нашим столиком втроем. Грайву принесли ужин и большую кружку эля, а нам вино и закуски. Менестрель рассказал несколько историй, поделился планами и обещал заглядывать в гости, когда будет в столице в следующий раз. На этом мы и расстались. Он ушел к себе в номер отдыхать, а мы решили немного прогуляться, прежде чем возвращаться в академию.
Кристина давно заснула, а Льерт все смотрел на доверчиво прижимавшуюся к нему девушку. Разумеется, Грайв выполнит его просьбу, можно было и не сомневаться. Но что делать, если друг не успеет. Или, если те, к кому он обращается, не сочтут его послание стоящим внимания? Оставалось надеяться, что второй алтарь все-таки уцелел. Правда, добраться до него было проблематично, но магистр верил в своих учеников. Но уже сейчас он старался подстраховаться на тот случай, если и там их ждет неудача. Нет, не совсем так, он был уверен, что и второй алтарь тоже давно уничтожен, и придется пользоваться последним, третьим.
Это беспокоил магистра потому, что невозможно было просчитать, сколько энергии вырвется на свободу при уничтожении медальона, и смогут ли три мага удержать ее. Нет, покачал он головой, не смогут. Придется звать помощь. В этом плане можно было рассчитывать на всю семью Кристины, и еще несколько человек. Но Льерт понимал, опасность велика, поскольку алтарь находится практически в центре большого города. И, если они не справятся, вместо города может оказаться большая воронка. А может, наоборот, они преувеличивают опасность? И единственное, что может разнести все — ловушка, что они повесили. Все может быть. Абсолютно все.