Вторая пилюлька походила на серого червячка и родилась из комбинации фиолетовый-зеленый-желтый-алый. Что намешал в нее агрегат, было тайной за семью печатями, но коктейль получился дьявольский: едва лизнув таблетку, Язон ощутил небывалую мощь, силу титана и всепоглощающую ярость. Стимулятор! Сильнейший стимулятор, который может сделать его берсерком! Он стоял, раскачиваясь, до хруста стиснув челюсти и сжимая кулаки, пока действие крошечной дозы зелья не иссякло, затем коснулся прибора и одобрительно прохрипел:
- А ты, приятель, мух не ловишь! Орел! Да за такую штуку в тысячах миров...
В то же мгновение Язон прикусил язык, вспомнив о подслушивающем компьютере. Вряд ли тот сообразит насчет орла и мух, но о количестве миров упоминать не стоило. Во всяком случае не сейчас! Только под пытками в ку'рири он признается, что в Галактике - тридцать тысяч обитаемых планет и у каждой - сотня крейсеров размером побольше этого чертова диска!
Ухмыльнувшись, Язон изготовил горсть пьянящих шариков, сунул их вместе с серым червячком в карман, а плоды остальных экспериментов спустил в утилизатор. Он собирался продолжить свое увлекательное занятие, но тут стена раздалась, и в проем, деловито подпрыгивая и топорща зрительный стебель, вкатился Непоседа.
- А я уже заскучал, - признался Язон, делая шаг навстречу. - Как твой глаз, дружище? По-прежнему большой, круглый и не замутненный печалью?
- Так есть/быть, сэр, дающий имя, - подтвердил меховой мячик и резво откатился в сторону. За ним стояла леди Патриция с двумя охранниками: один - повыше, с давним рубцом на безносой физиономии, другой - пониже, более коренастый, с длинными мускулистыми руками. Дула их пушек глядели Язону прямо в живот.
- Приветствую кузенов по разуму, - он вежливо поклонился и сделал еще один шаг, к полке, чтобы уйти с линии прицела. Столь пристальное внимание пары стволов ему определенно не нравилось.
- Ты идти со мной, - произнесла Пат, добавив нечто мелодичное, но завершившееся резким скрежетом.
Непоседа перевел:
- Почтенный Тактик показать тебе корабль. Ты идти, не бежать, не скакать, ничего не касаться. Защитники есть/быть с тобой.
- Очень мило, - сказал Язон. - Передай леди мою безмерную благодарность. И пусть не беспокоится - я буду послушен, как овечка на столе мясника.
Он в самом деле был рад. Если ему предлагают экскурсию, то, возможно, он не пленник, а почетный гость? Просто у ругов обычай такой: хватают гостей, где найдут, а самых почетных сажают в камеры...
Его переводчик разразился всхлипами и визгами, Пат ответила, и Непоседа тут же пояснил:
- Глава Измерителей говорить: скоро делать прибор/машина/устройство, который знать твой речь. Очень удобный, очень умный! Но не такой, как я! Он подпрыгнул на целый метр. - Еще говорить: этот два Защитники всегда рядом с тобой. Ты - плохо, тебе - плохо. Пуфф! Бамм! - Лапка мрина протянулась к оружейному стволу.
"Все-таки не гость", - с сожалением подумал Язон и вышел из отсека в коридор, где содержались образцы пиррянской фауны. Далее располагался зал, и в нем у непонятных установок суетились несколько желтых спиногрызов, а трое зеленых таскали туда-сюда какие-то сосуды, прозрачные тонкие трубки, миниатюрные приборчики и гибкие листы то ли картона, то ли пластика - в общем, были на подхвате. В другое время Язон призадумался бы над разницей в цвете кожи - возможно, он видел два разных народа или повелителей и рабов?.. - но тут глаза его обратились направо, и он застыл, как пес у кроличьей норы.
В стене была просторная ниша в человеческий рост, щедро освещенная и закрытая прозрачной дверцей, а в ней висел его скафандр с парившим над плечевыми зажимами шлемом. Внизу было разложено все остальное имущество: кобура с пистолетом, нож, аптечка, боевой пояс и всякие мелочи вроде диктофона, перстня-зажигалки и сигарет. Его часы - превосходный хронометр с вечным блоком питания на радиоактивных изотопах, в платиновом корпусе - как раз изучал один из желтых. Похоже, пытался вскрыть при помощи дрели и электрической пилы.
- Непоседа! - Язон повернулся к маленькому переводчику. - Скажи, что этот аппарат не нужно ломать! Это безопасная вещица, она служит для измерения времени. В ней батарейка и индикатор на жидких кристаллах, а больше ничего! Спроси, не вернут ли мне ее?
Возможно, маленький мрин не справился с переводом или имелись на то другие причины, но Пат резко выдохнула, издав жужжащий звук, и с потолка рявкнул компьютер:
- Нет!
- Тогда позвольте мне самому открыть хронометр, - предложил Язон, вспомнив, что платиновый корпус украшает роза из шести рубинов и бриллианта.
Снова жужжание, свист и визг.
- Нет! Не приближаться! Идти!
Один из стражей подтолкнул его стволом. Язон, метнув неприязненный взгляд на желтого вивисектора, пробормотал: "Ублюдок безносый!" - и направился к лифту. Экскурсия началась.
На протяжении трех часов его водили по огромному кораблю, но исключительно по верхним палубам. Вероятно, это были жилые сектора, на удивление непохожие на кубрики и тесноватые каюты привычных Язону лайнеров и боевых крейсеров. Лайнер, даже самый комфортабельный, не говоря уж о транспортах, рудовозах и крейсерах, являлся для человека лишь временным пристанищем, средством преодолеть космическую пропасть, что отделяла звезду от звезды, один обитаемый мир от другого. Конечно, многое вершилось в пространстве; в нем воевали и гибли, странствовали и торговали, строили станции и звездолеты, добывали на астероидах руду, вели научные изыскания. Но жизнь, настоящая жизнь в ее человеческом смысле, все же кипела на планетах, а не в холодной мрачной пустоте, и потому на всякий роскошный лайнер, названный летающим дворцом, приходились тысячи других дворцов, гораздо более роскошных и просторных, стоявших на поверхности планет.
Жизнь ругов, видимо, была иной и протекала в искусственном корабельном мире. Отчасти, быть может, в Рое, о котором рассказывал Непоседа, назвав его сооружением или конструкцией, в которой обитают руги. Но и здесь они устроились неплохо: кольцевые коридоры были широки, отсеки - просторны, и всевозможных салонов, ниш, проходов и кают, чье назначение осталось тайной, была тьма тьмущая, а ежели придерживаться цифр, то уж никак не меньше пятисот. Однако Язона поразило не число, а монолитность и капитальность увиденного, оттенок вечности, который ощущался в корабле, что, как подсказывал ментальный дар, отнюдь не являлось иллюзией. Похоже, этот диск был неизменным в течение веков, а может быть, тысячелетий, и мириады ругов рождались и умирали в нем, привычно существуя год за годом среди белесоватых стен, в переплетении тоннелей и гравитационных шахт, под светом и мигающими огнями компьютерных терминалов.