Но, кроме языка и пушек, имелось кое-что еще — тайный дар, которым он владел, его ментальная способность. Снова зажмурив глаза, Язон расслабился, стараясь дышать глубоко и ровно, чтоб вызвать телепатический транс. Это получалось не всегда, но в этот раз удача его не покинула — мысленным взором он вдруг различил контуры большого диска, сгусток тепловой энергии, как бы повисший в холодной и темной пустоте. Он замер, боясь спугнуть видение, однако картина становилась все более определенной и четкой. Цилиндр, пронзающий диск в середине, сложенный из титанических колец и труб, пересекающих их, — наверняка двигатель джамп-перехода… Двигатель сейчас работал; его окружало слабое, но вполне заметное сияние, которое делалось ярче у чудовищных колец-излучателей. Горизонтальные плоскости — палубы, вертикальные — переборки; они складывались в структуру кольцевых коридоров и отсеков, среди которых были огромные и совсем небольшие. Вверху — пять палуб, внизу — три; всего девять, считая ту, где он находится… Под самой нижней палубой — большие пространства, расходящиеся секторами от колонны двигателя; видимо, трюмы и стартовые камеры для ботов-разведчиков. Наверху, над диском, — солидная выпуклость в форме полусферы, то ли еще одно судно, то ли боевая башня, нашпигованная оружием. Каким именно, Язон, разумеется, выяснить не мог, но ощущал смертоносную энергию, дремавшую в этой части гигантского корабля.
— Неплохо они снарядились, совсем неплохо, — пробормотал он сквозь зубы, вглядываясь в многочисленные точки и черточки, мерцавшие тут и там, то собиравшиеся группами, то расходившиеся, будто одноименные заряды электричества. Внезапно Язон догадался, что улавливает тепловое излучение живых организмов, — иными словами, его таинственных похитителей. Он попробовал их пересчитать, дошел до семидесяти восьми и сбился, прикинув на глаз, что членов экипажа втрое, если не вчетверо больше.
Большой корабль, большая команда…
Позволив ментальному зрению угаснуть, Язон провел в неподвижности еще пару минут, раздумывая, что станет делать Керк. Сообразить это было нетрудно: очнется и обнаружит, что непоседливый спутник исчез, обругает его и отправится на поиски к берегу океана, потом спустит в кратер батискаф… Ничего не найдет, объявит тревогу по всей планете, и несколько дней его будут искать; затем решат, что ночью из кратера вылез какой-то неведомый монстр и закусил Язоном динАльтом, а Керком, значит, побрезговал… Что ж, бывает!
От Керка мысли его переметнулись к Мете, сердце сдавило, и он запретил себе думать о ней. Для человека слабого воспоминания — опора, но сильного мысли о близких расслабляют, лишают мужества, а это сейчас ни к чему. Лучше начать и закончить на том, что Мета — на Дархане, и ей ничто не грозит, кроме свар с дарханскими ремонтниками.
Это она переживет Ну, в конце концов сломает кому-нибудь руку или ребра…
Язон сел, свесив ноги с жесткой полки, потянулся, спрыгнул на пол, сделал несколько резких движений, чтобы размяться; затем направился к контейнеру-утилизатору, открыл его и завершил утренний моцион. Хотя, разумеется, гарантий, что наступило утро, у него не имелось; может быть, по корабельным часам был день или даже вечер.
— Завтрак здесь в постель не подают, — пробормотал он, подступая к висевшему над койкой агрегату. — А жаль! Обслуживание не на высоте.
Знакомая голубоватая таблетка лишь притупила чувство голода. Он собирался разжиться еще одной, потом решил, что стоит попробовать все кулинарные изыски местной кухни, и принялся совать палец во все отверстия подряд. В нишу-приемник посыпались разноцветные пилюли, и Язон, отложив уже знакомые, кисло-фиолетовую и безвкусно-голубую, храбро приступил к дегустации, бормоча под нос:
— Ешь, хадрати! Обмен веществ в твой организм быть исследован. Обычный для кислородный жизнь! Белки, жиры и углеводы, а также витамины… Правда, забыли про кофе, табак и алкоголь.
Большинство пищевых капсул оказались на вкус омерзительными, но так или иначе, он наелся. Спустив в утилизатор горсть неподходящих пилюль, Язон повернулся к питающему устройству, раздумывая о том, что в таблетках, видимо, есть некий ингредиент, заменяющий воду, — он не испытывал сейчас ни голода, ни жажды. Потом у него возникла новая мысль, и, подмигнув агрегату, он сунул в него два пальца, в голубое и алое отверстия. Прибор возмущенно загудел, однако выплюнул пилюльку, на редкость горькую; лизнув, Язон приговорил ее к контейнеру.
Затем он уставился на свои руки. Без кобуры и пистолета они казались непривычно голыми, рождая чувство беззащитности, даже неловкости, будто он пришел в роскошный ресторан в нищенских лохмотьях, а то и вовсе нагишом. Зато все остальное было в порядке: руки на месте, и пальцев целых десять.
Три из них Язон воткнул в сияющие огоньками дыры. Кто не рискует, не ест ветчины! Испытывать, так испытывать!
Он занимался этим в ближайший час под хрипы и стоны питающего агрегата, и удача дважды ему улыбнулась. В первый раз, когда он засунул пальцы в синее, зеленое и оранжевое отверстия, и в приемник вывалилась не плоская таблетка, а розоватый шарик. Раскусив его, Язон приподнял в изумлении брови и тут же проглотил добычу; эффект оказался словно от порции спиртного. Щедрой порции, решил он, чувствуя знакомую теплоту в желудке, что не спеша разливалась по членам и чуть кружила голову.
Вторая пилюлька походила на серого червячка и родилась из комбинации фиолетовый-зеленый-желтый-алый. Что намешал в нее агрегат, было тайной за семью печатями, но коктейль получился дьявольский: едва лизнув таблетку, Язон ощутил небывалую мощь, силу титана и всепоглощающую ярость. Стимулятор! Сильнейший стимулятор, который может сделать его берсерком! Он стоял, раскачиваясь, до хруста стиснув челюсти и сжимая кулаки, пока действие крошечной дозы зелья не иссякло, затем коснулся прибора и одобрительно прохрипел:
— А ты, приятель, мух не ловишь! Орел! Да за такую штуку в тысячах миров…
В то же мгновение Язон прикусил язык, вспомнив о подслушивающем компьютере. Вряд ли тот сообразит насчет орла и мух, но о количестве миров упоминать не стоило. Во всяком случае не сейчас! Только под пытками в ку’рири он признается, что в Галактике — тридцать тысяч обитаемых планет и у каждой — сотня крейсеров размером побольше этого чертова диска!
Ухмыльнувшись, Язон изготовил горсть пьянящих шариков, сунул их вместе с серым червячком в карман, а плоды остальных экспериментов спустил в утилизатор. Он собирался продолжить свое увлекательное занятие, но тут стена раздалась, и в проем, деловито подпрыгивая и топорща зрительный стебель, вкатился Непоседа.
— А я уже заскучал, — признался Язон, делая шаг навстречу. — Как твой глаз, дружище? По-прежнему большой, круглый и не замутненный печалью?
— Так есть/быть, сэр, дающий имя, — подтвердил меховой мячик и резво откатился в сторону. За ним стояла леди Патриция с двумя охранниками: один — повыше, с давним рубцом на безносой физиономии, другой — пониже, более коренастый, с длинными мускулистыми руками. Дула их пушек глядели Язону прямо в живот.
— Приветствую кузенов по разуму, — он вежливо поклонился и сделал еще один шаг, к полке, чтобы уйти с линии прицела. Столь пристальное внимание пары стволов ему определенно не нравилось.
— Ты идти со мной, — произнесла Пат, добавив нечто мелодичное, но завершившееся резким скрежетом.
Непоседа перевел:
— Почтенный Тактик показать тебе корабль. Ты идти, не бежать, не скакать, ничего не касаться. Защитники есть/быть с тобой.
— Очень мило, — сказал Язон. — Передай леди мою безмерную благодарность. И пусть не беспокоится — я буду послушен, как овечка на столе мясника.
Он в самом деле был рад. Если ему предлагают экскурсию, то, возможно, он не пленник, а почетный гость? Просто у ругов обычай такой: хватают гостей, где найдут, а самых почетных сажают в камеры…