— Ах, кузен, чему только вас учат в корпусе, — досадливо сказала Мари, роняя деревянную шпажку и отирая вспотевший лоб изнанкой ладони. Узкое ее лицо было зеленовато от лиственной мглы и закатного неба, но смешной губастый рот алел ярко и влажно.
Он потупился, поднял шпажку и с поклоном подал кузине. Аннет, смуглая, как негритенок, глянула исподлобья и, не сказав ни слова, побежала к дому.
— Куда, Аннет? — окликнула Мари. И рассмеялась нежно и властно, как взрослая дама. Села на скамейку и, выставив красивую ножку, звездчато отороченную панталонным кружевом, начертила на песке носком туфельки прямую линию.
— Эжен, чему вас учат в корпусе? Это, должно быть, чрезвычайно интересно!
Он вздохнул и начал перечислять:
— Математика, геральдика; фортификация, история; языки немецкий и французский. Есть еще ситуация…
— Ситуация — это прелестно, — заметила она и нетерпеливо притопнула ножкой. — Но ведь вы офицером будете? Вам, следственно, преподают военные предметы — n'est-ce pas? [34]
— Да, конечно; я говорил вам: фортификация, ситуация; засим, засим… — Он мучительно нахмурился, силясь вспомнить самое увлекательное. — Фехтование! И выводят иногда на плац — показывать фрунтовые артикулы. Но это позже, когда произведут в камер-пажи.
Мари оживилась.
— Камер-паж — это уже какой-то чин, да? Что-то уже серьезное?
— Несомненно, — подтвердил он, несколько приободрившись.
— А какие обязанности камер-пажа?
— Камер-паж должен ловко и в меру подвинуть стул высочайшей особе, подать с правой стороны золотую тарелку, на которую императрица кладет перчатки и веер, — заученно повел он. — Не поворачивая головы, императрица протягивает назад через плечо руку с тремя соединенными пальцами, в которые надо вложить булавку, коей ее величество прикалывает себе на грудь салфетку…
— Постойте-ка, — прервала Мари. Приняв чинное выражение и каменно глядя перед собой, она протянула через худое плечико тонкую руку. — Ну, вкладывайте же! Я ваша императрица.
Он быстро обломил с розового куста длинный шип и с поклоном вложил в пальчики кузины.
— Благодарствуйте. Вы становитесь находчивы, — важно молвила девочка. — Ну-с, продолжайте.
— Перед особами императорской фамилии камер-паж расставляет золотые тарелки, которые не меняются во время всего обеда. Он должен проворно и без стука поставить подносимую тарелку на золотую…
— Господи, скука какая! Прямая лакейская служба!
Он вспыхнул.
— Лакей служит в перчатках, а камер-паж — без оных.
— Но ежели у него руки не чисты?
— Камер-паж обязан содержать свои руки в холе, — глухо сказал Евгений и незаметно посмотрел на свои ладони. — Кроме того, камер-паж обязан…
— Ах, полноте об этом! Все скука, — сказала Мари и встала. — Скушен ваш корпус, и вы скушны. — Она порывисто обернулась к нему: — Но не обижайтесь! Pardonnez ma franchise… [35]
— Je tiens beaucoup Ю votre opinion [36], - растерянно пробормотал он.
— Слышите, как чибис плачет? — таинственно прошептала кузина.
За деревьями, над дымящимся прудом, стонал чибис, мечась в медном небе и мучаясь неведомой тревогой.
Мари дотронулась до его руки; пальчики ее дрогнули иотдернулись.
— А все-таки ужасно жаль, что вам скоро уезжать в этот противный Петербург, — небрежно обронила она и, резко повернувшись, побежала к вдруг вспыхнувшим окнам дома.
Учитель Вольгсмут в прошлогоднем мундире с засаленным и припорошенным перхотью воротом пробирался к кафедре, жуя фиалковый корень и что-то бубня под нос.
— Фокусы! Фокусы! — загалдели отдохнувшие за лето пажи, бесцеремонно вскакивая со скамеек и окружая педагога.
— Опыты, господа, физические опыты, — неуверенно поправил учитель.
— Опыты, опыты! — клянчили озорники.
— Но на это потребны деньги, — сказал Вольгсмут и опасливо покосился на двери. Расторопный тихоня Шуйский тотчас стал на пороге и спиной своей припер дверь. Пажи столпились вкруг кафедры, вываливая из карманов звонкие пятаки и алтыны. Педагог, малиново краснея, ссыпал деньги в платок, торопливо завязал его и сунул в карман. Сгорбись, сошел со ступенек и юркнул в коридор.
— Откупились! — весело сказал Ханыков и подмигнул Евгению плутоватым глазом. — Читай теперь сколько влезет.
Вольгсмут воротился через несколько минут, нагруженный какими-то машинками и пузырьками.