Время шло. Ася вовсе взрослела. Отстроили чудесный город. Лес, у границ которого располагался милый семейный домик Аси, разросся и теперь дом был окружен деревьями, листвой, запахом сырости и забавным зверьем. Асины родители были рады этому. Ася была рада. Да и вообще, со времен окончания войны, все всегда были счастливы и улыбались.
И вот однажды девочка опять услышала таинственное звучание. И на этот раз так четко, что точно пошла по следу. Путь был долог. Но шагала она как никогда уверенно. На пол дороги ее сердце сжалось от ужаса. Музыка была ей знакома. Она не хотела идти, сопротивлялась, но звук захватил и вел, тело девочки больше не слушалось, так же как это уже было однажды. И вот звук становился все более четким и громким, сначала возглавил все прочие, а затем и вовсе остался единственным… Перед глазами возникла маленькая, белая, полуразрушенная городская церквушка, из которой вразнобой доносился колокольный звон. Выли сирены. Летали бомбы. Тайна мелодии была раскрыта. В десяти метрах от девочки лежало бездыханное, окровавленное тело матери. Вместо домика-убежища-огромная земляная яма. Девочка захотела кинуться к матери, но, когда она начала приближаться к телу, все пространство вокруг охватило огнем. Загорелась и Ася. Тело ее стало быстро подниматься над землей, было страшно. Стемнело.
Глава 2 Возвращение.
Ася очнулась в большой светлой комнате. Стены были из мрамора. Полы из дорогой древесины. Все блестело. В комнате у окна стояло белое фортепиано. Везде были развешены фото и картины неизвестной женщины. Асе, она чем-то напомнила маму. Но была гораздо старше. На них женщине вручали цветы и награды, почти на всех фотографиях были различные музыкальные инструменты. Ася встала с постели. И в сердце ее опять проник страх. Руки и ноги были не ее. Они были большие, старые, морщинистые. Ася схватилась за лицо, ситуация была аналогична. Она увидела зеркало на стене. Чужие ноги предательски онемели. Она хотела было броситься к зеркалу, но свалилась обратно на кровать. Решила приближаться осторожно, потихоньку, но все на тех же дрожащих от непонимания и страха ногах. Добралась. В зеркале на нее смотрела та же самая женщина, которая принимала цветы и награды на всех настенных фотографиях. Ничего не помнила. Было страшно.
В комнату вошли. Это была юная девушка. Она напомнила отца. Девушка не обратила никакого внимания на Асю, стоящую у зеркала. И Ася решила молча ждать и наблюдать.
Девушка покидала какие-то пилюли в блюдце, стоящее на железном подносе, на нем же был стакан воды. Рядом на тумбе лежали аккуратно сложенные разных размеров полотенца, свежее постельное белье, хорошо выглаженное изумрудное бархатное платье на вешалке, черные капроновые колготки, украшения и женские лаковые туфли. Девушка явно пребывала в хорошем расположении духа и пела:
— Ася Михайловна моя, моя, моя …, — девушка укомплектовала весь подготовленный к сегодняшней эксплуатации набор и обратилась к Асе, — сейчас мы вас переобуем, переоденем, умоем, полечим и отправим завтракать. А пока может быть расскажете, как у вас дела, как провели день, как планируете проводить вечер? Только не говорите, что опять уткнетесь в стену и будете так сидеть, пока не уснете. Чтобы я обзавидовалась? Так нельзя, это плохо. Ну, вроде все положила.
Девушка взяла поднос и двинулась в сторону Аси Михайловны. Но как приблизилась поближе, вдруг замедлилась. Заглянула в глаза. Подошла еще ближе. Вовсе остановилась. Положила поднос на пол. Подошла совсем близко. Ласково захватила ладонями обеих рук щеки и уши Аси. У девушки навернулись слезы. Она смотрела в упор. Дрожащим голосом обратилась к Асе:
— Ты что, миленькая, ты меня понимаешь? Ты меня видишь?… Бабушка?…
— Кто ты? Где я?… Почему я такая …старая? — тихо спросила Ася Михайловна.
Девушка заплакала. Нежно поцеловала Асю в лоб. Обняла. Ничего не ответила на ее вопросы и куда-то поспешно убежала. Успела только выкрикнуть:
— Сейчас! Сейчас вернусь!
Все принесенные ею вещи остались в комнате.
Девушка вернулась минуты через две вместе с очень пожилым мужчиной, Ася не сразу признала в нем папу. Все стали плакать, обниматься. Девушку, которая собиралась провести утренний уход за Асей Михайловной, звали Аня. Как позже выяснилось, она была дочерью сводного брата Аси.