Будяев сел на стул и решительно заявил, что готов переезжать хоть сегодня. Квартирка принадлежала некоему Коноплянникову.
Этот Коноплянников был, похоже, дельным мужиком: не поленился сделать небольшой ремонтик – обои свежие, новый линолеум на кухне, оконные рамы свежевыкрашены. Документы прозрачны, как стекло: приватизировав квартиру, Коноплянников выписался к жене.
Его интересы представлял “Свой угол” – довольно известная фирма, с которой мне приходилось иметь дело. Мебели никакой – кушетка, стол, два стула, – да и те должны увезти завтра. Короче говоря, зеленый свет по всем направлениям. Будяев закурил, стал гонять дым по комнатам; заключил, что вентиляция, конечно, ни к черту… ну да бог с ней, можно форточку открыть. Алевтина
Петровна объявила, что всегда мечтала о такой вот именно кухне – уголком, и что вид из окон замечательный. Я только руками разводил – ну просто счастье обрушила на меня чета Будяевых: вместо скрипа и недовольства только тишь, гладь и в человецех благоволение. Парень из “Своего угла” тоже чувствовал, что дело движется к задатку, разливался соловьем и уклончиво сулил небольшую скидочку. “Все, – сказал Будяев, гася окурок о спичечный коробок. – Согласны. Годится нам эта квартира.
Хорошая. Что тут рассусоливать”. Я едва удержался, чтобы не расцеловать его на прощание, и мы с пареньком двинулись в “Свой угол”. Через двадцать минут содержательной беседы с вальяжным
Кириллом Анатольевичем, старшим менеджером, вопрос насчет обещанной скидочки получил вполне удовлетворительный ответ. Еще через десять мы утрясли кое-какие мелочи, я положил на стол десять сотенных бумажек – в том самом конверте, в котором несколько дней назад получил их от Ксении Чернотцовой, – расписался на обоих экземплярах соглашения о задатке и отбыл с чувством глубокого удовлетворения.
– Алло, – услышал я голос Марины. Она хрипло откашлялась и переспросила: – Сергей?
Тут же затараторила было, затараторила, но я перебил:
– Что с деньгами?
Все в полном порядке, отвечала Марина, не волнуйся, все остается в силе, надо сделку готовить, неплохо было бы проехаться в банк и взять бланки договоров… кстати, в какой банк?.. сейчас, погоди, сигарету возьму… ага, вот, совсем другое дело… о чем бишь мы?.. Ах да: можно, например, в “Астра-банк” или в тот же самый “Святогор”, а что? – тоже хорошие условия, безопасно, приятно… она там несколько сделок проводила… Вообще народ странный – особенно после кризиса… никакими силами в банк не затянешь, а она-то вот именно сторонница передачи денег исключительно через банковский сейф… Ну и что такого, что за это тоже нужно платить, – ведь за безопасность платишь, а безопасность дорогого стоит – ведь правда? А есть такие, которых ни за что не уломаешь, – нет, и все тут, хоть кол на голове теши. Прямо до смешного доходит, честное слово. И хорошо, что в этом вопросе мы отлично понимаем друг друга…
– А с деньгами что? – спросил я, терпеливо дослушав.
А что с деньгами? С деньгами все в полном порядке, только тот человек, который будет платить, уехал в Париж. А что ж? Крупный бизнесмен, вполне понятно. Он то и дело куда-нибудь мотается – то в Париж, а то, скажем, и в Гонконг его занесет. Работа такая.
Бизнес есть бизнес. Там, знаешь, не поспишь. Например, ее собственный двоюродный брат, так тот и вовсе не…
– Она же говорила, что деньги готовы!
Говорила, да; они и готовы – полеживают себе в банке, копеечка к копеечке все семьдесят восемь тысяч, как договорились. То есть семьдесят семь – ведь одну-то отдали в задаток, да?
– Да, – согласился я. – Ну?
Ну и вот: как приедет этот человек, так и начнем. Как только, так сразу.
– Ядрена-матрена! – сказал я. – Что же вы раньше-то молчали!
– А что такого? – слабо удивилась Марина. – Да ладно, не переживай. Все нормально. Я тоже не знала. Нет, ну правда, ну что ты с ними сделаешь, с придурками. Я тысячу раз у нее спрашивала, и тысячу раз она мне отвечала: деньги готовы. А теперь говорит: завтра, завтра… Я и сама-то ничего понять не могу. Я с ней три месяца вожусь. Я уже сплю и вижу, как бы сделку провернуть – и кончить на этом. Достала. Она у меня уже знаешь где?
– Догадываюсь, – сказал я. – А что за человек-то? Что за бизнесмен? Может, нет никакого человека-то? И денег нет? Мы тут с тобой пляшем… квартиры ищем, находим… задатки раздаем направо-налево… а?
– Да есть, есть… – Было слышно по голосу, что сморщилась. -
Все есть. Есть у нее какой-то там человек этот… ты думаешь, я знаю? Она мне не говорила ничего. У них отношения… черт их разберет… любовь, в общем. И она… Сейчас, подожди-ка, сигарету возьму.
– Не надо. Мне сейчас некогда. Утром созвонимся.
– Давай, – вздохнула она. – Может, уже прояснится. И не переживай, все в порядке будет. Приедет ее мужик, никуда не денется.
– Твоими бы устами да мед пить, – в сердцах сказал я. -
Трехлитровыми банками. Все, пока.
Я положил трубку и оглянулся.
К сожалению, в комнате не было ничего такого, что можно было бы без раздумий шибануть об стену. Разве что подушка. Но это неинтересно.
Бог ты мой, ведь специально допытывался, когда задаток оформляли, – деньги-то есть? Накладок не будет? Мол, поймите,
Ксения, мы теперь скованы одной цепью!.. А Ксения смотрела на меня, как на предмет мебели, – уставится и смотрит. Не может понять, живой перед ней человек или просто видимость одна… мираж ненужный. Я уже тогда злился. В ней не было заинтересованности покупателя. Она о чем-то неотступно думала, да, – но вовсе не о своей будущей квартире. Квартира была тенью на фоне ее мыслей. Она торговалась, отжимала тысячу (и отжала-таки, я уступил), но все это как-то не всерьез, для проформы. Положено торговаться – вот она и торгуется; а на самом-то деле наплевать – тысячей больше, тысячей меньше… Она была погружена во что-то иное, ее томили другие чувства, другие переживания. Мне хотелось взять ее за плечи и потрясти. О чем она думала? О чем вообще в первую очередь должен думать человек, когда собирается купить квартиру? Не очень-то дешевую, между прочим!..
Одеваясь, я снова и снова прокручивал в голове эту заезженную ленту. Все очень просто. Если деньги не появятся у нее до двенадцатого… если двенадцатого утром мы не встретимся в банке всеми тремя сторонами нашего убогого треугольника – “Свой угол”,
Будяевы, Ксения, – значит, задаток Ксении приказал долго жить.
Это было бы как нельзя более радостно – штука на дороге не валяется! – если бы полученные от нее деньги я не передал на тех же условиях в “Свой угол”. Ксения потеряет тысячу, это правда.
Но я из них не получу ни гроша. Получит “Свой угол”. Тоже для них не большая радость. Им ведь не дурной задаток нужен, а сделка… они со сделки три, а то и четыре должны помутить… но все-таки: у них хотя бы тысяча останется. Пустяк, а приятно…
Черт бы ее побрал!.. Теперь вот оказывается, что все зависит от какого-то человека… бизнесмена какого-то чертова… вечно от них одни неприятности.
Я подумал об этом бизнесмене, и мне стало еще противней. Взять бы, правда, сейчас какую-нибудь вазу… бывают такие большие китайские вазы… как дать об стенку! Была ваза – и нету… Вот еще, нате вам: бизнесмен. Кому он нужен? – думал я, повязывая галстук. Понятно, что у такой женщины должен быть мужчина, но простите – почему же обязательно бизнесмен?! Я думал о ней, шагая к метро. Ах, Ксения!.. Непонятная девушка. Загадочная.