Она понятливо угукнула.
– А тут совсем другое дело, – сказал я, ободренный. -
Подвернулся человек, который хочет на вашей квартире немного заработать. И этого не скрывает. Ему не нужна квартира как таковая. Ему нужен навар. Он хочет купить ее у вас за шестнадцать, а потом продать несколько дороже. Допустим, за те же двадцать две. У него есть время. Он может потерпеть, чтобы получить в конце концов по средней рыночной цене. А у вас, если я правильно понимаю ситуацию, времени нет.
Нина Михайловна все-таки оскорбилась:
– То есть он хочет нажиться на нашем несчастье?!
Я пожал плечами.
– Может быть, – сказал я. – Не знаю. Думаю, ему дела нет ни до вас, ни до вашего несчастья. Просто он готов вложить деньги.
Поймите: никто не станет покупать вашу квартиру за двадцать две тысячи, чтобы через месяц продать ее опять за двадцать две. Мне, во всяком случае, такие люди неизвестны.
– А может быть, завтра появится настоящий покупатель! – запальчиво заговорила Нина Михайловна. – Не спекулянт, у которого совести ни на вот, а который жить, и рад без памяти, что подвернулось, и тогда еще посмотреть, и…
Она клокотала минуты три. Так бурлит кастрюля на плите – пару полно, а макарон не купили. Слушая ее, я думал об одном: вот договорю и приму две таблетки анальгина. Еще хорошо бы что-нибудь от похмельного отвращения к жизни вообще и к бессмысленным белолобым теткам в частности. Но такого снадобья пока не изобрели.
– Разве этого не может быть? – пальнула Нина Михайловна.
– Может. Появится завтра, купит и будет жить. Ремонт вот только сделает – и заживет за милую душу. А может быть, не завтра, а через неделю. Или даже месяц. Я не знаю. Я же говорю вам: будущее известно нам не в деталях. Мы знаем будущее в такой степени, чтобы сказать, что настоящий покупатель непременно появится. Но не знаем в такой, чтобы сказать, когда именно это произойдет. Собственно говоря, я ведь ни на чем не настаиваю…
Я вам позвонил, чтобы вас информировать. А вы подумайте. Потом мне скажете… В остальном все остается по-прежнему. Первое объявление выходит завтра.
– Завтра? – Она снова нашла повод обрадоваться: – Так, может быть, завтра кто-нибудь и появится?
Я вздохнул. Сказка про белого бычка хороша именно тем, что никогда не кончается. Но, как и во всем другом, ее недостатки есть продолжение ее же достоинств.
– Все может быть, – сказал я. – До свидания.
– Подождите! Сергей! Подождите же! Я же ничего такого не говорю!..
Однажды я сидел на берегу, стояла жара, клева не было, живец давно сомлел, перестав отвечать как своему названию, так и назначению, я собрался уходить и последним движением потянул удочку. В этот момент из глубины метнулась большая щука и со всего маху села на крючок. Должно быть, она долго следила за дохлым пескарем, а когда он чудодейственным образом ожил и вознамерился ускользнуть, сердце ее вскипело. Вот и Нина
Михайловна своими реакциями напоминала ту безмозглую щуку.
Теперь она талдычила, что мир полон хищных людей, справедливости нет, совести тоже нет, нет и элементарной порядочности, а также еще каких-то важных моральных категорий – я пропустил мимо ушей,
– но деваться ей все равно некуда, и пусть уж последнюю свою кровь она выльет на алтарь любви к золотому мальчику Степаше…
И давай все с самого начала – мать есть мать и т. д.
– Я понимаю, – кивал я. – Ну конечно. Да. Хорошо…
Договорились. До свидания. Что? Естественно… Как не понять.
Обсудите со Степашей и позвоните. Замечательно. Отлично.
Конечно. До свидания. Еще бы. Нет, никто же не говорит… До свидания. Конечно, конечно… Да ну что вы? Какой разговор…
Ага. До свидания… Да, разумеется… да-да. Конечно. Кто же спорит. Вот именно. Я вас понимаю… Да-да. Ну еще бы… Тут двух мнений… ага… не может быть двух мнений. Правильно. -
Почувствовав, что еще через двадцать секунд голова моя треснет пополам, я прижал трубку плечом к уху, завел будильник, перевел стрелку и, когда он затрещал, крикнул: – Простите, Нина
Михайловна, мне в дверь звонят!
Степаша прорезался минут через сорок. Голос был встревоженный и тусклый, звучал напряженно (как будто кто-то стоял у Степаши за спиной), и говорил сегодня Степаша настолько вразумительно, что его понял бы даже человек, выросший, как выражается Кастаки, на языке “Капитанской дочки” и “Героя нашего времени”. Да, ему подходят такие условия. Шестнадцать так шестнадцать. Ему все равно – тысячей меньше или больше; его так приперли, что уже не до жиру – быть бы живу. Он матери сколько времени твердил, что ему, того и гляди, кал встряхнут, а она все клава клавой… вот и домумилась до шестнадцати. И ладно – на все плевать, только бы скорее. Ему по некоторым причинам выбраться затруднительно, а разговор не для телефона, так не мог бы я сам подъехать, но только сразу с покупателем и задатком, а то ему карачун. То есть кранты. Другими словами – кирдык.
– С задатком? – переспросил я, соображая.
Да, с задатком, повторил Степаша нервно; а что такого? – ведь все на мази? Конечно, с задатком; есть покупатель, так пусть с задатком приезжает, а нет покупателя, так нечего и голову морочить – нет, ну правда, что языком чесать попусту, когда ему вот-вот по келдышу?
– Насчет задатка не знаю, – сказал я. – Какой смысл? Зачем задаток? Оформлять нужно ехать, а не с задатками возиться.
Документы-то готовы?
Естественно, готовы – у него на руках все документы: материны бумаги на квартиру и доверенность.
– Доверенность? Что, Нина Михайловна сама не сможет на сделке быть?
– Нет, почему… Сможет.
– Вот и хорошо. Значит, доверенность не нужна… И все, что ли?
– А что еще надо?
Я перечислил.
– Это долго?
– Как сказать… Сегодня пятница – короткий день. Времени – второй час. В РЭУ еще туда-сюда… а в БТИ уже никак. Но в БТИ можно с утра в понедельник – и тогда сразу к нотариусу. Причем и в РЭУ, и в БТИ – только вместе со мной. Чтобы я все сам видел.
– Что видели?
– Как вы документы берете.
– В понеде-е-е-е-ельник!..
– Я же при вас говорил Нине Михайловне: дайте мне правоустанавливающие и доверенность. Я бы уже все бумажки собрал. А нет, так надо было самим… Вообще говоря, какая разница, если два дня выходных? Вечер пятницы – это все равно что утро понедельника.
– Ё-о-о-о-о-о-о-о!.. – протянул он совершенно упавшим голосом. -
Сейчас, подождите.
Должно быть, он зажал трубку ладонью. А я вдруг вспомнил: стоп, ну какой, к чертям, понедельник! Ни черта не понедельник. Там же у них наследство, вот в чем дело… стало быть, нужно к обычным бумажкам еще и справку из налоговой. А налоговая устроена просто: во вторник утром документ заказал – в четверг вечером получил. Значит, утро пятницы, не раньше.
– Алло! А если вы до понедельника передумаете? – спросил
Степаша. – Нет, ну всегда же задаток. Нормальное дело. А?
Я вздохнул. Это мы, слава богу, проходили. Сначала ты вот такому орлу даешь деньги – а потом игра в ку-ку. Ищи-свищи его потом. С собаками не найдешь. Ему что? У него ни руля, ни ветрил. Куда волна понесла, туда и ладно. Нет уж… С другой стороны, без задатка тоже нехорошо. Подвернется кто-нибудь часом – и готово дело, ушла квартирка… Может, может подвернуться какой-нибудь смельчак… предложит на штуку больше, даст задаток, подождет, пока документы соберут… Ну и черт с ними, уйдет так уйдет.
– Кто его знает, – сказал я. – Может, и передумаем. А может, не передумаем. Что толку рассуждать, если документы не готовы?
– Но в понедельник-то будут готовы!