И надо же было Джейн именно сегодня взять машину!
Все было против нее, даже теплый, насыщенный влажными испарениями воздух, казалось, подтачивал ее оборонительные редуты. С того самого момента, как они покинули отель, Дейзи старалась не смотреть на него, чтобы не видеть небрежно расстегнутой на груди рубашки, не видеть мускулистые, загорелые руки и ноги…
— Давай же наконец поговорим, Дейзи.
Воздух был безмятежно неподвижен, и ноздри ее щекотал исходивший от его тела мужской запах…
— Не вижу смысла, — проронила она, не сводя глаз с Тэры. — Ты не желаешь меня слушать. Я уже сказала, что не хочу говорить об этом, но ты все твердишь и твердишь одно и то же.
— А чего ты от меня хочешь? Я не могу сделать вид, будто ничего не случилось. Я же не машина.
— А ты все-таки попытайся. Прими холодный душ.
Неожиданно для нее атмосферу разрядила невесть откуда появившаяся семья американцев с двумя маленькими детьми. Они остановились в двух шагах от них и принялись с интересом наблюдать за черепахой, которая своим беззубым ртом пыталась захватить пучок травы.
— Только посмотрите на это чудо, — верещала женщина. — Какая умная! Похожа на инопланетянина.
Детишки нависли над черепахой, которая, однако, не проявляла желания завязывать с ними знакомство; напротив, выпростав все свои конечности, она приготовилась к атаке. Малыши поспешно ретировались и подошли к черепахе, с которой занималась Тэра, но и эта черепаха, судя по всему, детей тоже недолюбливала.
— Бедненькие. — Тэра вздохнула. — Она не хочет с ними играть. А я ей, кажется, понравилась. Похоже, мне удалось нащупать ее слабое место.
Тэра снова взяла Ника под руку, и они двинулись дальше. К счастью для Дейзи, тропинка была слишком узкая, чтобы трое могли идти бок о бок.
Дейзи пребывала в смятенных чувствах. Напрасно она пыталась убедить себя в том, что обрадовалась, когда американцы помешали их разговору. Что греха таить, ее согревало одно лишь сознание его близости, а его слова о том, что он хочет ее, приятно щекотали нервы. В душе ей не терпелось снова оказаться с ним наедине — чтобы кругом не было ни души, разве что звери. Возможно, в душе она даже мечтала о чем-то большем.
Воображение рисовало самые соблазнительные картины. Вот он привлекает ее к себе и говорит, что устал от ее лицемерного притворства. Он не обращает внимания на ее протесты, срывает с нее одежду, которую швыряет в кусты, и…
О боги, что со мной происходит? Неужели я осмелилась мечтать о том, чтобы меня изнасиловали? Кажется, я становлюсь мазохисткой.
Сознание собственной порочности потрясло ее. Не нужны ей никакие ритуалы, не нужны нежные взгляды за ужином при свечах, только голая, всепоглощающая, разрушительная страсть…
— Дейзи, ты что, оглохла? — услышала она голос Тэры.
Она вздрогнула.
— Извини, ты что-то сказала?
— Я сказала, что эта черепаха напомнила мне бедняжку Перси, — повторила Тэра. — Помнишь, он тоже любил, когда ему щекотали шею?
Ник оглянулся.
— Его полное имя было Перси Биш Шелли, — поспешно подхватила Дейзи, как будто мысли ее были заняты исключительно черепахами.
— В честь поэта, — добавила Тэра. — Ну, того, который написал «Оду западному ветру» и все такое. Черепашка досталась Дейзи и ее маме по наследству от одной старушки, которая раньше жила в их доме. Старушка нашла ее в саду еще в шестьдесят втором году, но не могла забрать с собой, поскольку переезжала в дом престарелых. Правда, я не понимаю почему. Уверена, что с черепахой гораздо меньше хлопот, чем со стариками. Ведь ей всего-то и нужен листик салата.
— Не очень-то он любил салат, — заметила Дейзи. Она и думать забыла о бедняжке Перси. — Он предпочитал одуванчики, сухие анютины глазки и помидоры. Да, он любил помидоры. Ел, а по бороде у него стекал сок.
— К несчастью, он умер, — подхватила Тэра. — Дейзи на зиму укладывала его в коробку с сеном, и он там зимовал. Как-то весной мы решили проверить, не проснулся ли он, и увидели, что он мертв. И крысы уже успели обглодать его. Дейзи ревела белугой. Мы устроили похороны в саду, пели церковные гимны. А мой братец Том, паршивец, голосил что-то насчет того, что рептилии это злые и грязные твари. Дейзи так на него разозлилась, что пнула его ногой в пах. — Тэра захихикала. — И ему стало не до смеха. Словом, это были странные похороны.
Дейзи нагнулась, чтобы пройти под свисавшей над тропинкой веткой. Про себя она благодарила Тэру за весь этот треп.
Ник, обернувшись вполоборота, проронил:
— Не замечал, чтобы ты была склонна к насилию.
— Время от времени, — небрежно бросила Дейзи. — Только когда это необходимо.
Между тем Тэра продолжала тараторить без умолку:
— На самом деле Дейзи целилась ему в живот, но промазала. По мне, так поделом ему. Он рухнул на газон, скорчился и завопил: «Яйца мои! Яйца! Ой-ой-ой!» А бедняжка Дейзи все не могла понять, о каких это яйцах он говорит. Старушке Дейзи было тогда десять лет, а когда в семье нет мужчин — ну, ты понимаешь, — то ребенок в некоторых областях развивается медленнее.
В одном Тэра не знала себе равных — она умела вогнать в краску лучшую подругу. У нее был природный талант все сводить к сексу. Кто еще смог бы так виртуозно перевести разговор с черепах на мужские половые органы?
Но Тэра еще не закончила.
— Тогда я взялась за ее образование, — трещала она. — Я нарисовала такую миленькую картинку — я всегда хорошо рисовала — и против каждого пикантного органа написала, как он называется. Я чрезвычайно гордилась, что так хорошо справилась с поставленной задачей. И это был бы прекрасный урок анатомии, если бы не одно обстоятельство — все происходило на уроке истории. Мы так увлеклись, что забыли, где находимся, и мисс Гроув, старая дева, проскрипела: «Тэра Уэнтуорт, чем вы занимаетесь?» Я ответила: «Ничем, мисс Гроув», — но у нее уже глазки загорелись, она подошла и буквально из рук вырвала у меня рисунок. Что тут началось! С ней чуть инфаркт не случился.
Тэра тряслась от смеха, так же как и Ник — судя по его плечам, — и Дейзи поймала себя на том, что тоже готова рассмеяться. Тропинка круто повернула, и они оказались возле небольшого пруда. Увидев скамейку, обе, Тэра и Дейзи, опустились на нее, от смеха держась за животы.
Ник, продолжая смеяться, запустил в воду мелкий камешек.
— Искренне сочувствую вашим учителям, — сказал он.
Водная гладь колыхнулась, и на поверхности появилось нечто напоминавшее крокодилью морду. Тэра подпрыгнула.
— Боже мой, аллигатор!
— Это кайман, — сказала Дейзи, заглянув в путеводитель. — Похож на мисс Гроув, не находишь?
И они снова покатились со смеху.
«Мисс Гроув» смерила их осуждающим взглядом и исчезла под водой, оставив на поверхности лишь ноздри.
— Вы не закончили свою сагу, — заметил Ник. — Мне не терпится узнать, чем все кончилось. Наверное, после этого случая вы неделю имели бледный вид.
Тэра рассмеялась.
— Получилось забавно, — подхватила эстафету от подруги Дейзи. — Нам дали понять, что мы, две маленькие мерзавки, вызвали в школу родителей. Все более или менее улеглось после того, как моя мать объяснила, что Тэра просто пыталась заполнить пробелы в моем образовании. И все же после этого на нас смотрели уже по-другому.
— А Саманте Картрайт даже запретили с нами играть, — заметила Тэра. — Ее родители считали, что мы плохо влияем на нее.
— Она все равно никогда нам не нравилась. Все время щипалась и сплетничала.
Тэра заглянула в путеводитель.
— А где обезьяны? Я сгораю от любопытства. — Она встала и пошла дальше.
Дейзи невольно позавидовала ее загару, не преминув, впрочем, отметить, что ее шорты, переделанные из джинсов, неприлично коротки. Кроме шортов, на Тэре был столь же вызывающий ярко-розовый топик.
Дейзи подумала, что на фоне подруги она в своих синих джинсовых шортах, белой рубашке, завязанной узлом, и кроссовках выглядит серой мышью.