— Напугана, но держится хорошо. Завтра к вечеру будут готовы результаты биопсии. Скрестим пальцы на удачу.
— Я скрещу все что угодно, — сказала Тэра, вставая с дивана. — Хочешь горячего шоколаду?
— Пожалуй. — Дейзи мечтала только об одном — поскорее добраться до кровати.
Когда Тэра вернулась, держа в руках две кружки, в уголках ее губ играла плутоватая улыбка.
— Ты ни за что не догадаешься, куда меня сегодня направили.
Дейзи уже знала.
— Ты мне сама говорила — в какую-то бухгалтерию, ты там как-то уже работала. Там еще сидит этот старый перец с поросшими мхом ушами, который называл тебя куколкой.
— Нет, утром мне позвонили и отправили в другое место. Угадай куда.
— В Кенсингтонский дворец? Секретаршей принцессы Ди?
Тэра скорчила гримасу.
— Не угадала. В инвестиционный банк «Тинджи», ну в общем, где работает Ник. Я буду там целую неделю.
У Дейзи мгновенно пересохло во рту.
— Ты его видела?
— Спрашиваешь! Меня прикрепили к Имоджин Паркер, а она работает с ним. Она такая высокомерная стерва, в упор тебя не видит. Я нашла его офис — просто шикарный, — но он был на каком-то совещании, и я ославила записку у его секретарши. Ей лет пятьдесят, эдакая бой-баба, сразу видно, готова защищать босса, как тигрица своего котенка. И ты себе представить не можешь, что случилось потом.
— Что же?
— Он сам ко мне пришел! Ты бы видела физиономию этой Имоджин! — Тэра прыснула со смеху. — Она вся надулась от важности — за милю видно, что она к нему неравнодушна, и тут выясняется, что он не к ней, прикинь. Он подошел ко мне, поцеловал и говорит: «Тэра, хватай сумочку, идем обедать». Нет, ты бы видела ее рожу! — Она покатывалась. — Там одна девица сказала мне, что такого молодого директора у них еще не было. Мне это показалось странным, ведь он такой пофигист, а она сказала, что возможно, но только не на работе. — Тэра захихикала. — Они прозвали его Богом, но не потому, что он такая шишка, а потому, что он такой красавчик, вроде греческого бога.
Дейзи не требовалось в этом убеждать.
— Я передала ему привет от всех, — верещала Тэра. — А он передал привет всем вам и еще сказал, что надеется всех нас увидеть. — Тут она сокрушенно вздохнула. — Вот только завтра он улетает — Франкфурт, Цюрих, — так что пообедать с ним не получится. А жаль. Мне бы хотелось еще раз посмотреть, какое у Имоджин будет лицо.
Дейзи допила шоколад и, пошатываясь от усталости, поплелась к себе. Когда она наконец добралась до постели, то долго не могла уснуть.
На другой день она собралась звонить в больницу. Саймон был у нее. Терзаемая дурными предчувствиями, она долго не решалась поднять трубку.
— Скорее всего, ничего страшного, — сказал Саймон. — У моей матери тоже была опухоль. Чаще всего они оказываются доброкачественными.
— Да, но ведь бывают и другие.
— Дорогая, зачем волноваться раньше времени?
Дейзи не выдержала:
— Как я могу не волноваться? Ты бы мог оставаться спокойным, если бы боялся, что у твоей матери рак?
— Не надо на меня кричать. — В голосе Саймона сквозило едва заметное раздражение. — Звони в больницу.
Дейзи уже не контролировала себя.
— Я говорила, что ты искушал судьбу, когда врал Паркерам, что моя мать заболела! — выкрикнула она.
Саймон воззрился на нее исполненным недоумения взглядом.
— Прости, — дрожащим голосом пролепетала Дейзи. — Я не хотела тебя обидеть. Я понимаю, что здесь это ни при чем, просто я ужасно боюсь…
По выражению лица Саймона, однако, было видно, что терпение его на исходе.
— Если ты не в состоянии, давай позвоню я.
— Нет, я сама. — У нее так дрожали руки, что с первого раза она не смогла набрать номер правильно. Когда она все-таки дозвонилась в отделение, где лежала мать, и ее попросили подождать, ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. Через две минуты она с облегчением вздохнула и положила трубку.
— Все в порядке. Рака нет.
— Что я тебе говорил? — Саймон взял газету и открыл финансовую страничку. — Много шума из ничего. Чуть ли не у каждой второй женщины бывает опухоль. Моя мать отнеслась к этому совершенно спокойно.
— Еще бы! — Рассудительность Саймона все больше действовала ей на нервы. — Ведь она такая умная женщина! Как и вся твоя чертова семейка! Свора чванливых умников!
Едва ли не впервые за все то время, что они были знакомы с Саймоном, он повысил на нее голос.
— Когда ты, наконец, оставишь в покое мою семью? Что тебя не устраивает? Какой бес в тебя вселился?
Дейзи отвернулась.
— Прости. Просто навалилось все сразу — суд и прочее…
Саймон отложил газету.
— По-моему, дело не только в этом! Ты уже не одну неделю пребываешь в таком настроении. Стоит мне только рот открыть, ты уже готова вцепиться мне в глотку! С меня довольно! Если ты не образуми…
Он осекся на полуслове.
— Ну же, договаривай, — сказала Дейзи.
Саймон молчал.
Она вздохнула.
— Саймон, кажется, у тебя появились сомнения относительно будущего наших с тобой отношений.
Саймон рассеянно пригладил ладонью волосы, но ничего не ответил.
— Это правда?
Он поднял на нее взгляд.
— Да, если тебе это интересно. Я начинаю думать, что у нас… как бы это сказать… психологическая несовместимость. Иногда я тебя не понимаю. Я стараюсь быть терпеливым, но…
Он снова замолчал.
— У тебя кто-то появился?
— Нет! — Он был явно уязвлен ее словами. — Неужели ты подумала, что я способен изменить тебе?
Нет. Ты бы никогда этого не сделал.
Ей вдруг показалось, что туман, до сих пор застилавший ее сознание, начинает рассеиваться.
— Эти мысли появились у тебя еще до того, как я уехала на Барбадос? Поэтому ты не захотел лететь вместе со мной?
Он избегал смотреть ей в глаза.
— Возможно, отчасти и поэтому тоже. На работе я бы договорился, если бы захотел. Но я подумал, что, может, нам полезно на время расстаться…
Боже мой, какая же я была дура! Как я могла поверить, что он и в самом деле собирается сделать мне предложение?!
— Почему же ты ничего не сказал мне?
Выражением глаз он походил на побитую собаку.
— Мне казалось, я тебе нужен.
— О, Саймон, если бы ты только сказал мне правду! — Ей хотелось заплакать. — Ведь я и сама думала о том же.
Казалось, он с облегчением воспринял эту новость, хоть и был немного удивлен.
Они еще долго разговаривали, но Дейзи ни словом не обмолвилась о Нике. Она боялась нечаянно обидеть его, ей хотелось, чтобы они остались друзьями.
— Прости, что последнее время я так несправедлива к тебе, — сказала она. — Просто я все время на взводе.
— Я видел, что с тобой что-то происходит. — Саймон взял ее за руку. — Если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня.
В который уже раз на глаза у нее навернулись слезы.
— А ты можешь положиться на меня. Если тебе когда-нибудь потребуется пришить пуговицу…
Саймон поднялся.
— Пожалуй, мне пора. Передавай наилучшие пожелания Изабел. Я искренне рад, что у нее все в порядке.
— Конечно, — пробормотала Дейзи. — А ты прости меня за то, что я наговорила тебе про твоих родителей. Я не держу на них зла. Передавай им привет, ладно?
— Обязательно. И если тебе нужен совет насчет этого суда, только дай мне знать. — Они поцеловались на прощание, и Дейзи закрыла за ним дверь.
Два года ее жизни остались позади. Ей стало невыносимо грустно. Однако в душе она понимала, что так будет лучше для них обоих. Она стала вспоминать об их незначительных на первый взгляд размолвках, о том, как на новогоднем балу он не обращал на нее внимания, предпочитая обсуждать проблему инвестиций.
Уже тогда он тяготился мной, а я была слишком глупа и ничего не видела.
Ночью она впервые за долгое время спала спокойным, безмятежным сном. Чувство вины больше не мучило ее.