И вдруг Брайс выпалил со страстью, изумившей всех присутствующих:
– Я не убивал, но жалеть его не могу, и не просите! После того, что он сделал с Арабеллой!
Селия Кэлтроп посмотрела на инспектора Реклесса с кротким извиняющимся видом мамаши, чей ребенок ведет себя неприлично, но, с другой стороны, его тоже можно понять. И пояснила для него одного:
– Арабелла – это его сиамская кошка. Мистер Брайс думает, что Морис ее убил.
– Чего же тут думать, Селия? Это очевидно, – возразил Брайс и обратился к Реклессу: – Три месяца назад я переехал его собаку. Это был несчастный случай в чистом виде. Я люблю животных! Люблю, говорю вам! Даже Лохматку эту несносную – согласитесь, Селия, – невоспитанную и неприятную шавку. Меня это страшно расстроило. Она подвернулась мне прямо под колеса. Сетон был к ней очень привязан. И он недвусмысленно обвинил меня в том, что я будто бы переехал ее нарочно. А через четыре дня он убил Арабеллу. Вот что это был за человек! Можно ли удивляться, что у кого-то наконец истощилось терпение?
Мисс Кэлтроп, мисс Далглиш и Лэтем поспешили опровергнуть его слова, но все трое заговорили одновременно, заглушая друг друга:
– Джастин, дорогой, ведь нет никаких доказательств, что…
– Мистер Брайс, никто и не думает, что Арабелла имеет к этому какое-то отношение.
– Господи, Джастин, ну зачем же вытаскивать…
И тут прозвучал тихий вопрос Реклесса:
– А вы когда приехали из Лондона, сэр?
– В среду днем. Около четырех. И тела Сетона я с собой в машине не вез. На мое счастье, после Ипсвича у меня всю дорогу барахлила коробка передач, пришлось в конце концов оставить машину в гараже Бейнса, это сразу как выедешь из Саксмандема. Дальше добирался на такси. Молодой Бейнс меня отвез. Так что если хотите искать в моей машине пятна крови и отпечатки пальцев, она у Бейнсов. Желаю удачи.
Лэтем сказал:
– И вообще, чего это мы так стараемся? А как насчет ближайших родственников? Насчет Морисова единокровного братца? Почему полиция его не ищет? В конце концов наследник. Вот с кого надо алиби спросить.
Ему тихо ответила Элизабет Марли:
– Дигби вчера вечером был в «Сетон-хаусе». Я его сама привезла.
Это была ее вторая реплика со времени приезда инспектора, и чувствовалось, что она произнесла ее нехотя, вовсе не для того, чтобы привлечь к себе внимание. Однако эффект получился сильнейший. Среди всеобщего недоуменного молчания раздался резкий, строгий голос мисс Кэлтроп:
– Что значит «сама привезла»?
Вопрос, который напрашивался, вынужден был признать Далглиш.
Девушка пожала плечами:
– То, что я сказала. Вчера вечером я привезла Дигби Сетона домой на машине. Он позвонил мне из Ипсвича, со станции, перед тем как сделать пересадку, и попросил встретить его с поезда в восемь тридцать в Саксмандеме. Он знал, что Мориса нет дома, и не хотел, должно быть, тратиться на такси. Ну я и поехала. На «мини».
– Мне ты об этом не сообщила, когда я вернулась домой, – с упреком произнесла мисс Кэлтроп. Остальные опасливо поежились, ожидая семейной сцены. Только темная фигура в кресле у стены осталась невозмутимой.
– Не думала, что тебе интересно. И потом, было уже очень поздно, когда ты вернулась.
– Но и сегодня тоже. Почему ты до сих пор молчала?
– А зачем мне было говорить? Если Дигби хотел потом опять смыться, мне-то какое дело? И вообще, тогда еще не было известно про смерть Мориса Сетона.
– Стало быть, ты по просьбе Дигби встречала его в полдевятого на станции? – повторил Лэтем, чтобы вернуть разговор в первоначальное русло.
– Вот именно. И мало того, Оливер, он вправду приехал этим поездом. А не прятался в зале ожидания и не прогуливался по платформе. Я купила перронный билет и своими глазами видела, как он выходил из вагона. И как сдавал билет контролеру. Билет был от Лондона, он еще поворчал, что дорого. Контролер его, конечно, вспомнит. Там всего сошло человек пять-шесть.
– И надо полагать, мертвого тела у него с собой не было? – продолжал Лэтем.
– Разве что в дорожной сумке размером три фута на два.
– Ты отвезла его прямо домой?