В комнате стало почти светло. Элпью поднялась и озабоченно посмотрела в окно. Туда-сюда сновали слуги, неся ведра с водой, молоко в кувшинах, хлеб.
— Сделайте это для нас. Напишите собственной рукой, что мы следили за вашим мужем, но вы не считаете, что мы виновны в его смерти.
Миссис Уилсон покачала головой.
— Я не могу этого сделать.
— Потому что вы сами его убили? — нависла над ней графиня. — Вы должны. Иначе мы устроим так, что констеблям станет известно: всего за два дня до убийства вашего мужа вы желали его смерти.
— Я не желала.
Элпью развернулась к ней.
— Вы сказали, что если у него есть другая женщина, то «пусть он уходит. Уходит навсегда. И никогда больше не возвращается».
Миссис Уилсон покачала головой.
— Всего несколько слов, — сказала Элпью, доставая из кармана перо и бумагу. — Вот. Пишите же.
— Это невозможно. — Миссис Уилсон опустила голову. Элпью сунула перо ей в руку.
Вдова расплакалась.
— Но я не умею писать. Я неграмотная. — Она судорожно всхлипнула. — Я знаю, что вы не убивали моего Бо. Но я тоже этого не делала. Вы должны мне верить. Я любила его. Ион заставил меня поверить, что любит меня. Я хотела родить ему ребенка и переехать в деревню, подальше от всего этого шума и суеты. Но теперь этого уже никогда не будет.
Элпью с графиней переглянулись.
— Но разве не чувство вины заставило вас принять яд?
— Я не принимала никакого яда. Прошлой ночью я чуть не умерла от горя.
Элпью рассмеялась ей в лицо.
— Мадам, могу вас заверить, что вы приняли яд. Вы приняли некоторое количество чистой сурьмы. Я была у аптекаря, когда он в присутствии вашего юриста определил, что содержалось в вашей чашке.
— Нет. — Миссис Уилсон казалась очень озадаченной. — Это невозможно. Просто я была убита горем.
— Нет, мадам, — покачала головой Элпью. — Уверяю вас, вы выпили яд.
— Я приняла порошок до того, как узнала, что Бо… — Голос ее прервался, и на глазах выступили слезы. — Я приняла порошок, как обычно перед сном. — Миссис Уилсон выдвинула ящик ночного столика. — Я приняла порошок, приготовленный для меня мужем.
Графиня подняла подведенные карандашом брови.
— Муж приготовил для вас отраву?
— Не отраву. Лекарство, которое я пила каждый вечер для укрепления сил, чтобы забеременеть и подарить нам наследника. Бо всегда сам его смешивал. — Она вынула из ящика скомканную бумажку.
Графиня взяла обертку — кусок белой бумаги, сложенный в виде пакетика для порошка и помеченный ♀.
— Это женский знак, — тихо проговорила миссис Уилсон.
Графиня внимательно рассмотрела бумагу и, положив ее в карман, заглянула в ящик. В нем было полно обычных женских мелочей: булавки, брошки, ленты, пудра, румяна, папильотки и коробочка с притиранием телесного цвета. Ее светлость поздравила себя: она правильно угадала, что миссис Уилсон накладывает тон.
— Кажется, здесь больше нет порошков, мадам. Однако вы говорите так, словно принимаете их регулярно.
— Так и есть… Бо готовил сразу много этого снадобья, раскладывал по пакетикам, а моя служанка Бетти каждый вечер приносила мне порошок.
Элпью, которая по-прежнему занимала своей пост у окна, обернулась. Таинственная Бетти! А она-то как связана со всем этим делом?
— Скажите, кто-нибудь мог желать смерти вашему мужу? — спросила она. — Я имею в виду — помимо вас.
— Этого я не знаю. Его все любили. Даже слуги. Бетти не скрывала, что обожает его. Он был чудесным человеком.
Элпью подняла брови. Снова Бетти! Она своими собственными глазами видела проявление этого обожания и знала, что если Бо и нравился Бетти, то к его жене она не питала ничего, кроме презрения.
— Кто бы ни забирал иногда моего Бо на ночь, — вздохнула миссис Уилсон, — теперь он забрал его навсегда. — Она сжала руку графини. — Мне правда очень жаль, что своим поручением я навлекла на вас все эти неприятности. Теперь я прошу вас только об одном — помогайте мне по-прежнему. Пожалуйста, леди Эшби де ла Зуш, умоляю вас, помогите мне найти убийц Бо и отдать их в руки правосудия.
Графиня слегка попятилась.
Отбросив покрывала, миссис Уилсон открыла маленькую коробочку, стоявшую на столике у кровати.
— Я щедро заплачу вам, клянусь. Но заплатить я могу, если только вы добудете для меня эти сведения. — Она вынула небольшой кошелек на завязках. — Вот пять гиней на покрытие ваших расходов. Узнайте, кто убил Бо. И почему.
— Но вы говорите, что у вас нет ничего, кроме долгов, мадам. Каким образом вы сможете щедро заплатить нам?
— Теперь, когда Бо умер, у меня будет достаточно денег…
Резкие удары в парадную дверь заставили Элпью отскочить от окна.
— О, господи, мадам, это констебли. Должно быть, кто-то видел, как мы сюда пробрались.
Миссис Уилсон перевела взгляд с Элпью на графиню и обратно.
— Значит, вас вовсе не выпустили, да? Вы сбежали… — Она схватила графиню за пухлую руку. — Если вы поможете мне, я помогу вам.
Графиня кивнула, переминаясь с ноги на ногу, словно могла таким образом исчезнуть из этого опасного места.
Миссис Уилсон отдернула висевший на стене рядом с кроватью гобелен. Схватив графиню за плечи, она втолкнула ее в маленькую потайную дверь.
— Что это? Убежище священника?
— Это моя гардеробная, дура! Быстро. Элпью последовала за графиней в крохотную комнатку, и женщины укрылись за рядами рубах, платьев, плащей и камзолов для верховой езды. Элпью быстренько обследовала помещение и обнаружила в конце одного из рядов маленькое оконце.
Через гобеленовый занавес они слышали, как кто-то быстро поднимается по лестнице, затем дверь в спальню миссис Уилсон распахнулась.
— Миссис Элизабет Уилсон? — прогремел мужской голос.
Вдову было слышно очень ясно. Должно быть, она стояла у занавеса.
— Да. — Голос ее слегка дрогнул.
— Вы одна?
Последовала пауза. Элпью надеялась, что миссис Уилсон не указывает предательским кивком на гардеробную.
— Где вы были между девятью и десятью часами вечера в тот день, когда погиб ваш супруг Бо Уилсон?
— Я была дома. — Миссис Уилсон отошла от гобелена, негромко скрипнула кровать. Очевидно, женщина села.
Указывая на крохотное оконце, Элпью одними губами прошептала графине:
— Я попробую…
Она медленно отодвинула щеколду и задрала ногу на подоконник.
— Нам сообщили, что видели, как вы быстро удалялись от кладбища при церкви Святого Павла за несколько минут до того, как констебли наткнулись на мертвое тело вашего мужа.
— Нет, нет. — Теперь голос миссис Уилсон дрожал. — Клянусь, что я была здесь, дома.
Обе ноги Элпью были уже снаружи, и она протискивала в отверстие зад.
— А где ваш любовник?
— У меня нет любовника.
Элпью перевернулась на живот и приготовилась спрыгнуть на землю. Помахав рукой, она соскользнула с подоконника и исчезла из поля зрения графини.
— Довольно. Констебль, свяжите ей руки. — Внезапный топот. — Мы ведем вас к мировому судье, где вам будут предъявлены серьезные обвинения.
— Но…
— О-ох!
Графиня скривилась. Это приземлилась Элпью.
— Что это было? — Шаги приблизились к гобелену. — Так кто там у вас? — Гобелен отдернулся, дверь отворилась и висевшая в ряд одежда раздвинулась, явив сидевшую на корточках графиню. Она качнулась вперед.
— Ваш дружок?… — Вытащив графиню за плащ из гардеробной, констебль окинул ее взглядом. — Черт побери, миссис Уилсон. Что это за презренный разбойник?
— Это не мой дружок, сэр. Это женщина.
— У каждого свой вкус… — Констебль с интересом взирал на невысокую улыбающуюся графиню, пухлые телеса которой были втиснуты в мужской наряд, а парик очаровательно сполз на один глаз. — Итак, миссис Уилсон, вы нас не познакомите?.
Графиня стащила парик и расстегнула камзол, явив очертания своего внушительного бюста под льняной рубашкой и шейным платком.