- Значит, мне сейчас надо разыскать мэрию?
- Бесполезно, - Фрида хихикнула. - Во второй половине дня там никого не бывает. Да и в первой - не каждый день. Так что не знаю, что и сказать.
- А, скажем, у вас в баре - где-нибудь в подсобных помещениях, может, есть возможность!
- Нет! - барменша возразила решительно, даже с испугом. - У меня лицензия не позволяет сдавать помещения. Никаких ночёвок - нас ведь проверяют! Другое дело, если бы вы собирались за мной приударить. В этом случае я могла бы, к примеру, разделить с вами постель. А так нет, нет и нет! И не упрашивайте!
- Приударить? - Шон взглянул на Фриду с большим сомнением. - Ладно, спасибо, я ещё подумаю. Если другой возможности не найду, то... вернусь к этому вопросу.
Когда он выходил из бара, надравшийся тип в углу уже уронил голову на сомнительной чистоты столешницу и мирно посапывал. Интересно, подумалось Шону, как теперь Фрида попытается выставить этакого синяка - волоком за ногу? Или в страхе перед ночной проверкой не побрезгует и его зазвать в свою одинокую постель? Ну хорошо, а если бы впятером уснули?
Но полно мысленно ржать... Шон чувствовал, что реагирует сейчас не как агент ФБР, а как тот самый учёный-геометр, в образ которого столь тщательно входил накануне. Мысленная экстраполяция более-менее вероятных событий на другие, маловероятные ситуации - в этом весь чёртов юмор учёной братии. В нём смешного мало, больше занудства.
Ночью неприкаянный геометр Шон осматривал город. Как бы он ещё мог употребить это время с толком? Помня, что находится под прикрытием, он старался выглядеть респектабельно. Несколько чудаковатый жрец науки вышел прогуляться в ночи. Нет, вы не подумайте, будто геометру с мировым именем негде переночевать. Очень даже есть, просто замучила бессонница. А зачем в руках чемоданчик - да затем, что там важные бумаги с засекреченными идеями. Геометру Шону нобелевскую премию охота получить самому, а не делиться со всякими, ясно?
И уж точно нет повода, ни малейшего повода нет привлекать его за бродяжничество, ибо стоит его чемоданчик приметить кому-то хоть мало-мальски подкованному в аксессуарах спецопераций, как немедля явится миру второе дно, ну а в нём компактно уложенные револьвер и складная автоматическая винтовка. Инструменты, так сказать, геометра на все случаи жизни.
Особняк господина Кламма геометр Шон в эту ночь искать не планировал. Но, с другой стороны, занимая время праздной прогулкой, почему бы не попытаться? Ну, в порядке осмотра ночного города... Впрочем, хоть планировал, хоть нет - разница небольшая. Ибо не нашёл.
Домик с готической башенкой при хайтековской навесной крыше, да? Не нашлось такого. Честно признаться, не ожидал. Он надеялся, усыпив понадёжнее бдительность наблюдателей, как бы невзначай оказаться на пересечении 17-й стрит и 8-й авеню... Только как же ты там окажешься? Через эту самую 8-ю авеню его то ли сила какая-то перенесла, то ли внимание и память разом ему отказали, подключившись вновь уже на 9-й. Нет! Как это?! Шон усилием воли не позволил себе остановиться и вернуться к таинственному адресу. Вдруг за ним наблюдают? Люди, следящие системы, кто-нибудь? А он выдаст секретную цель своего визита в первые же сутки - нет, не бывать, такому. Поглядите, наблюдатели: я геометр. И по городу гуляю лишь потому, что люблю геометрию. Мне как геометру интересен не какой-то особый участок бутылки Клейна, а фигура в целом - вся причудливая поверхность города К.
Не прервав ни на секунду неторопливого прогулочного шага, Шон проследовал дальше, к остальным городским диковинам и красотам. Шёл и думал: как странно! Подтверждаются слова шерифа о серьёзном затруднении в поиске дома, а вот его собственная гипотеза - о подкупе ищущих копов - испытания, похоже, не выдержала... Нет, сказал он себе затем, опускать руки рано. Ведь искал он кламмовский дом в ночи, когда видно не всё и не так. Фонари на улицах горели ярко, этого не отнимешь, но ведь освещали они не столько дома, сколько саму дорогу. Надо будет вернуться днём, и не раз. Подгадать бы ещё, чтобы в разных освещениях - утреннем, полуденном, вечернем. Да и в разную погоду надо попробовать. Солнце, как он успел убедиться сразу после посадки, здесь бывает ослепительным в самом прямом смысле.
Первые рассветные лучи застали его у мэрии. Дворник, проснувшийся спозаранку, чтобы подмести площадь, с подозрением на него покосился. Шон поспешно назвался и выдал свою легенду. Дворник пробурчал недовольно:
- Тю, зачем это нам здесь геометры? - но его разъяснением удовлетворился. Всё же прямое дело дворника мести площадь, а не разоблачать федеральных агентов.
Геометр Шон, как и положено дисциплинированному учёному, дождался открытия мэрии, после чего записался на приём к заместителю мэра по научно-исследовательским вопросам. Нужного заместителя в наличии не оказалось; Шона несколько раз перенаправляли в разные кабинеты мэрии, где заседали заместители по хозяйственным, демографическим и гендерным вопросам, а также заместители заместителей и старшие их помощники. Каждый из городских чиновников с большим интересом принимал предложенную Шоном заявку, внимательно её рассматривал, носил показать коллегам из других кабинетов, до которых геометр ещё не дошёл, и, наконец, возвращал ему с искренним недоумением на лице. Мол, сами поражены: зачем бы нашему городу вдруг понадобились учёные-геометры.
Такое широкое внимание Шона, однако, радовало. Чем больше людей в городе К. узнает его в качестве геометра, тем надёжней будет его здесь позиция, ведь так? Никто не подумает, что такой человек, как он, что-то скрывает. "Шон? Так он геометр. И с ним вот какой вышел казус...".