В середине дня, когда мэрия стала пустеть, Шону удалось-таки пристроить своё заявление и заявку в папку на подпись к мэру. Окрылённый успехом, он вышел из здания, где внезапно понял, что заявка от мэрии осталась с ним, а значит, поданное на подпись заявление никакими документами не подкреплено. Он хотел возвратиться, чтобы исправить оплошность, но увы, двери мэрии оказались накрепко заперты. Шон стучался в них, пока не пришёл к необычному выводу, что закрытая дверь в городе К. - это геометрический факт.
Ладно, подумал геометр Шон, самое время посмотреть город. Ведь при ярком солнечном свете он его, почитай, не видел, а тем более - не смог отыскать дом на 8-й авеню. Он ещё раз прошёлся по знакомым улицам, с многими из которых едва ли не сроднился ещё с ночи. Кое-что смотрелось по-новому. Например, тяжело висящая над головой Земля - её видно не из каждой точки города, но уж где видно, там она внушает сильное беспокойство: что, как упадёт и всё здесь раздавит? Или те городские изгибы, что попали вовнутрь бутылки: здесь-то о Земле мало что напоминало, но диафрагму сжимали симптомы клаустрофобии от осознания, что неба нигде не видно. И вдобавок город его раздражал какой-то нарочитостью и искусственностью. Кое-где он мог наблюдать клумбы и травянистые газоны, но ведь ясно и леммингу: это тупая видимость и подделка. Слой земли здесь редко где превышал десять сантиметров. Будто припудрили решительно внеземную городскую истину в попытке сойти за Землю. Только улицы камнем не выложили. Чистый металл. Уж его-то ты не вскопаешь...
Дома Кламма ему по пути опять не попалось. Шон принял как должное. Ожидал ли иного? Нет. Как не думал и Всё это несерьёзно.
Чтобы вторую ночь не провести на ногах, решительно направился к барменше Фриде. С часок полюбезничав, оказался в её постели, каковую оказию использовал двояко: наскоро удовлетворив хозяйку, смежил веки и забылся заслуженным сном. Или даже трояко: быть любовником Фриды - много лучшее здесь прикрытие, чем какая-то там геометрия.
Выспался всласть, словно в гостиничном номере, чтобы наутро с новыми силами направиться к мэрии, где его вряд ли, конечно, ждали по каким-либо там геометрическим поводам, но создать-то видимость надо...
Ну а в мэрии что? Вновь явилось вчера, тот же самый денёк сурка. Он прошёлся по тем же кабинетам, он доказывал там полезность городу К - свою лично и науки геометрии с её теоремами. Он приводил аргументы, но не все из ранее заготовленных. Надо ведь и на будущее что-нибудь оставить.
- Неэвклидова? - спрашивал у него заместитель мэра по научно-исследовательским вопросам. - Никогда о такой не слышал.
Шон глядел в его бегающие глаза и думал: есть ли в городе К кто-то настоящий? Кто-то ещё, кроме множества неудачливых агентов, бестолково суетящихся в поисках подозреваемого Кламма?
Но о том ли его забота? Подходила середина дня, и он спешил прочь из мэрии в неэвклидов город, чтобы то ли сыскать дом на углу 17-й стрит и 8-й авеню, то ли убедительно сделать вид, будто его искал.
Как-то вечером (было то в октябре) барменша Фрида не пустила Шона в свою постель. Он возмутился: вроде бы, не давал ей повода в чём-то себя подозревать. Но она с сарказмом сказала:
- Посмотри на себя! Ну какой из тебя учёный? Ты мошенник с замашками жиголо, вот кто ты такой!..
Шон внимательно присмотрелся к изображению в прикроватном зеркале и нашёл её слова справедливыми. Но, с другой стороны, наступали уже ветренные осенние дни, когда лёгкий летний пиджачок не составит надёжной преграды ночному холоду.
А подозреваемый Кламм так и не найден.
Шон вернулся под утро, промёрзший и раздосадованный, с намерением то ли мириться, то ли расстаться бесповоротно и навсегда. Подходя к дому Фриды, почуял что-то неладное. Будто знакомый звук... Что-то ритмично скрипело. Неужели кровать? Да! Кровать Фриды.
Значит, отставка Шона имела причину внешнюю? Значит, дело не в нём? Значит, у Фриды просто новый любовник?
Запертая дверь в её дом не составила преграды. Агент Шон вошёл, как умел - в окно спальни, где застал обоих обидчиков в самый разгар их интимного взаимодействия. Он у барменши хотел бы спросить:
- На кого ты меня променяла, Фрида? - Но, едва подойдя, присмотрелся и сразу понял: далеко ведь не секрет, на кого.
- Вероломная! - сказал он тогда. - Почему ты скрывала от властей свою связь с подозреваемым Кламмом?
Кламм в чём мать родила вскочил с Фриды и метнулся к двери. Очень кстати: всякое движение подобного типа опытнейший агент Шон привык расценивать как попытку к бегству. Тот немыслимый случай, когда всё честно!
В правой руке агента блеснул револьвер; Шон с таким облегчением опорожнил барабан, словно в одночасье избавился от многомесячного запора. С расстояния в метр-полтора Шон ещё никогда не промахивался.
Не промахнулся и в этот раз. Отработал на славу, как лучший агент-мститель своего подразделения. Но и Кламм оказался не лыком шит: взял да и уклонился, прыгнул к двери и был таков.
Нет, не Кламм! Виноваты пули. Это они, вылетев из ствола, ушли в стороны по немыслимым неэвклидовым траекториям.
А чего ты хотел, стрелок? Чтобы пули из кольта, пристрелянного на Земле, повели себя предсказуемо здесь, на поверхности хитрой бутылки Клейна с искусственным тяготением?