В этот раз Алекс вышел на арену спокойно. Он понимал серьезность боя и не недооценивал противника, однако же, был уверен и в себе. С момента объявления его соперника, Алекс рассчитал в уме все до малейших подробностей. Обдумал неожиданные и обманные удары, а так же потренировался уворачиваться от них.
После приветствий, противники разошлись, и приготовились к бою. Эзедар первым перешел в наступление, и Алекс успешно отражал все его удары. Алекс знал, что Эзедар лучше наносит удары и отражает их, чем уворачивается, но никак не мог воспользоваться этим. Он наносил удары, но они были слишком очевидны, и Эзедар с легкостью парировал их. Нанести же обманный удар Алексу никак не удавалось, так как его соперник всегда пристально следил за каждым его движением.
Удар следовал за ударом, мечи со звоном сталкивались друг с другом, соперники находились почти на одном и том же месте, не считая одного - двух шагов вперед или назад. Силы были равны, и бой длился уже более десяти минут, что привело в волнение толпу. Редкий бой длился дольше пяти минут, и зрители считали длительный бой признаком силы обоих участников, исключая возможность их равенства. Для зрителей, наблюдавших бои людей с азартом, с которым они наблюдали бы и битву диких зверей, не существовало равенства. Они пришли сюда, чтобы ощутить боль поражения и вкусить сладкий вкус победы, не участвуя самим. Все достижения эволюции меркнут, когда начинается бой. Победа или поражение. Для зрителя поражение даже важнее победы, это позволяет почувствовать себя победителем, сидя на зрительских рядах.
Толпа ревела, болела то за одного участника, то за другого. Однако вскоре ей надоел этот затянувшийся бой, и она уже неодобрительно гудела, не подбадривая участников, а порицая их за неспособность окончить бой.
Алекс, так же как и Эзедар, не обращал внимания на толпу, для обоих мир сжался до этого крохотного участка арены, до собственного меча и меча противника. Они оба понимали, что борьба идет уже на выносливость. Кто первый выдохнется.
Алекс чувствовал себя полным сил, он тщательно наносил удары, вкладывая в них необходимую силу но не расходуя ее напрасно. Тем не менее, несмотря на долгий бой, Эзедар тоже чувствовал себя прекрасно, и не выглядел уставшим.
Второе солнце зашло за горизонт раньше, чем закончился бой. Стало темно, и было принято решение зажечь магические фонари до окончания боя. Обычно это делали между боями, чтобы не отвлекать участников, но в этот раз пришлось сделать исключение.
Вспыхнувший свет на миг ослепил Алекса и Эзедара, но ни один из них не пропустил удара, и бой продолжался по-прежнему.
Шла тринадцатая минута боя. Эзедар держался заметно лучше Алекса. У него даже дыхание было спокойным, будто он совершал легкую прогулку. Алекс же почувствовал, что начал уставать. Его белая рубашка с короткими рукавами взмокла, и стала стеснять движения, а меч с каждой минутой начинал казаться все тяжелее.
Неверный шаг, взмах меча, и рубашка Алекса распорота, а на коже груди тонким штрихом проступила кровь.
Алекс отскочил назад, и в этот же момент заметил, что Эзедар смотрит на его грудь глазами, полными ужаса. Это был его шанс. В долю секунды Алекс одним ударом выбил меч из рук Эзедара, и тот упал на землю. Бой был окончен.
Толпа, наконец получившая желаемое, взревела. Прозвучал гонг, и Алекс был объявлен победителем.
Алекс уже уходил с арены, когда Эзедар догнал его и схватил за локоть.
- Что это? - прокричал он, указывая на грудь Алекса.
- Да это просто царапина, ничего страшного, - ответил Алекс, пытаясь перекричать рев толпы.
- Нет, откуда это у тебя? - Эзедар кричал, однако Алекс едва его услышал, и в следующий момент их растащили в разные стороны, а на арене уже начался новый бой.
Глава 14. Бой Ависа
Не успел Алекс прийти в себя от победы, как начался бой Ависа с Патрицией. Авис говорил, что был с ней знаком, хоть и очень отдаленно. Все, что он о ней знал, это лишь то, что она была сиротой, и воспитывалась мельником. Хотя, воспитывалась, это громко сказано. Мельник любил выпить, и ничего не делать, всю работу выполняла Патриция, получая от него лишь побои. Ее мало кто знал, так как при жизни приемного отца она почти никогда не покидала мельницу. Когда же он умер, она стала появляться в городе еще реже. Тем не менее, слухи о ее владении кинжалами распространялись с огромной скоростью. Возможно, они были и преувеличены, но всё же не могли возникнуть с пустого места. Говорят, когда на нее напали ночью несколько пьяных ребят, они еле унесли ноги и долго еще залечивали свои раны. С тех пор мельницу старались обходить десятой дорогой, а родители не позволяли детям и приближаться к ней, говоря, что там живет «та сумасшедшая Патриция».