— Какие?
Рамсес смотрел куда-то в сторону.
— Какие меры? — повторила я.
— Избавиться от сыновей хабиру, чтобы…
У меня перехватило дыхание.
— Что?! Ты же не позволишь?..
— Разумеется, не позволю. Но визири об этом поговаривают. По их мнению, дело не только в численности хабиру. Рахотеп предлагает поубивать у них сыновей, и тогда их дочери станут выходить замуж за египтян и вскоре сольются с нашим народом.
— Не сольются! Наш наставник Амос — из хабиру, и его народ живет здесь уже сто лет. Мой дед привез людей хабиру в Фивы, когда завоевал Ханаан…
— Рахотеп утверждает, что хабиру, как и фараон-еретик, признают только одного бога. — Рамсес понизил голос, чтобы не услыхали снующие мимо слуги. — Он считает хабиру еретиками!
— Конечно, он так скажет. Сам он еретик — бывший верховный жрец Атона. А теперь хочет показать двору, как чтит Амона.
Рамсес кивнул.
— То же самое я сказал отцу.
— А он?
— Хабиру составляют шестую часть его войска. Их сыновья сражаются бок о бок с сыновьями египтян. Но народ все больше недоволен. Каждый день приносит новые беды. Засухи, упадок в торговых делах, морские разбойники. Сейчас идут приготовления к свадьбе, к нам прибывают тысячи иноземных сановников. Сегодня утром прибыл ассирийский царевич, и визирь Анемро поместил его в западных покоях.
Я прикрыла рот рукой.
— Он разве не знает, что ассирийцы спят, обратив лицо к восходящему солнцу?
— Нет. Мне пришлось ему объяснять. Он отвел царевичу другие покои, но ассирийцы уже разобиделись. Ничего подобного не случилось бы, согласись только Пасер стать визирем.
— Наставник Пасер?
— Мой отец уже дважды ему предлагал. Он стал бы самым молодым визирем Египта… но притом самым умным.
— И он два раза отказывался?
Рамсес кивнул.
— Не могу его понять. — Он посмотрел на свитки у меня в руках. — А это что? — У Рамсеса даже глаза заблестели — наверное, ему уже надоело говорить о свадьбе и политике. — Мне бы тут хватило работы на несколько дней, — заметил он и схватил один. — Ты что, пропускала уроки?!
— Отдай! — крикнула я. — Я болела.
— Хочешь забрать — попробуй отними!
И он стал носиться по двору, а я пыталась догнать его с кучей свитков в руках.
На камни вдруг легла чья-то тень, и Рамсес остановился.
— Что ты делаешь? — сурово осведомилась Хенуттауи.
Вокруг ее ног взметнулся подол красного платья. Она выхватила у Рамсеса свиток и протянула мне.
— Ты — царь Египта! — резко напомнила она, и ее племянник вспыхнул. — Ты бросил Исет совсем одну, и ей самой пришлось выбирать музыкантов для участия в празднестве.
Исет стояла в другом конце двора. Мне она вовсе не показалась такой уж одинокой. Она о чем-то шепталась с толпой подружек. Рамсес замялся: ему не хотелось вызывать недовольство сестры фараона.
— Нужно пойти помочь Исет, — смущенно сказал мне Рамсес.
— Твой отец ждет тебя в тронном зале.
Хенуттауи проводила взглядом Рамсеса до самого дворца, повернулась ко мне и неожиданно отвесила мне такой шлепок, что я еле устояла на ногах.
Свитки Пасера рассыпались по мощеному полу.
— Время, когда твоя семья хозяйничала в Малькате, давно миновало. Нечего гоняться за Рамсесом по всему двору, словно зверь. Он — царь Египта, а ты — всего лишь сирота, которую терпят здесь из милости.
Хенуттауи развернулась и устремилась к белым шатрам.
Я стала собирать свитки, и несколько слуг бросились мне помочь.
— Тебе нехорошо, госпожа? — спросил кто-то. Все видели, что произошло. — Позволь тебе помочь.
Один из поваров опустился на колени и потянулся к папирусам.
Я покачала головой.
— Не нужно, я сама.
Однако повар собрал и вложил мне в руки горку свитков. У входа во дворец кто-то взял меня за плечо. Я приготовилась к новой вспышке ярости со стороны Хенуттауи, но это оказалась ее младшая сестра Уосерит.
— Возьмите эти свитки и отнесите в покои царевны, — велела она стражникам. Потом повернулась ко мне. — Идем.
Я шла, глядя, как колышется подол бирюзового одеяния над покрытыми глазурью плитами пола. Мы вошли в приемную, где сановники обычно дожидаются фараона. Здесь никого не было; Уосерит закрыла за нами тяжелую дверь.
— Чем ты так рассердила Хенуттауи?
Я едва сдерживала слезы.
— Ничем.
— Она хочет, чтобы ты держалась подальше от Рамсеса. — Уосерит помолчала, потом продолжила: — Как ты думаешь, почему Хенуттауи так волнует будущее Исет?