Глашатай царицы выступил вперед и повел рукой:
— Ваше величество — ваша племянница, госпожа Нефертити!
Нефертити протянула свой подарок, и слуга принял у нее позолоченную чашу. Тетя похлопала по пустому креслу слева от нее, давая понять, что Нефертити следует сесть рядом с ней. Пока сестра поднималась на помост, тетя не отрывала взгляда от ее лица. Нефертити была прекрасна той красотой, что приковывает внимание даже цариц.
— Ваше величество — ваша племянница, госпожа Мутноджмет!
Я выступила вперед, и тетя удивленно прищурилась. Она посмотрела на шкатулку из бирюзы, которую я ей протянула, и улыбнулась, признаваясь, что в присутствии Нефертити она позабыла обо мне.
— Ты выросла высокой, — заметила царица.
— Да, ваше величество, но не такой изящной, как Нефертити.
Мать одобрительно кивнула. Я перевела разговор на причину, приведшую царицу в Ахмим. Мы все посмотрели на мою сестру; та попыталась не сиять слишком явно.
— Она прекрасна, Эйе. Думаю, она пошла скорее в свою мать, чем в тебя.
Отец рассмеялся.
— А еще она талантлива. Она умеет петь. И танцевать.
— А умна ли она?
— Конечно. И сильна. — Отец многозначительно понизил голос. — Она сможет направлять его страсти и сдерживать его.
Тетя снова посмотрела на Нефертити, явно размышляя, правда ли это.
— Но если она выйдет за него замуж, она должна стать главной женой, — добавил отец. — Тогда она сможет перевести его интерес от Атона обратно к Амону и к менее опасным взглядам.
Царица повернулась к моей сестре.
— Что ты на это скажешь? — прямо спросила она.
— Я сделаю то, что от меня потребуется, ваше величество. Я буду развлекать царевича и рожу ему детей. И я буду покорной служанкой Амона.
Наши с Нефертити взгляды встретились, и я опустила голову, силясь сдержать улыбку.
— Служанкой Амона, — задумчиво повторила царица. — Если бы мой сын был наделен таким здравым смыслом!
— Из двух моих детей у нее более сильная воля, — сказал отец. — Если кто и сможет повлиять на него, так это она.
— А Кийя слаба, — признала царица. — Она не справится с этим делом. Он хочет сделать главной женой ее, но я этого не допущу.
— Как только он увидит Нефертити, он позабудет про Кийю, — пообещал отец.
— Отец Кийи — визирь, — предостерегающе произнесла тетя. — Он будет недоволен, что я предпочла твою дочь его дочери.
Отец пожал плечами:
— Но этого следовало бы ожидать. Мы же семья.
Поколебавшись мгновение, царица встала.
— Тогда решено.
Я услышала радостный вздох Нефертити. Все закончилось так же быстро, как и началось. Царица спустилась с возвышения — маленькая, но неукротимая, — а кот последовал за нею на золоченом поводке.
— Надеюсь, она исполнит твои обещания, Эйе. На кону будущее Египта, — мрачно предупредила она.
В течение трех дней слуги носились из комнаты в комнату, укладывая белье, одежду и украшения в корзины. Повсюду стояли полупустые сундуки с алебастровыми, стеклянными и керамическими сосудами, ожидающими упаковки. Отец наблюдал за этой беготней с явственным удовольствием. Брак Нефертити означал, что мы будем жить во дворце Мальгатта в Фивах вместе с ним, и теперь он будет видеть нас чаще.
— Мутни, перестань бездельничать! — прикрикнула на меня мать. — Займись чем-нибудь!
— Но Нефертити же бездельничает! — ляпнула я.
Сестра сидела в другом углу комнаты, примеряя наряды и подбирая к ним стеклянные украшения.
— Нефертити! — прикрикнула мать и на нее. — Ты еще успеешь накрасоваться перед зеркалом в Мальгатте!
Нефертити драматически вздохнула, потом подхватила охапку платьев и бросила их в корзину. Мать покачала головой, а сестра отправилась следить за тем, как будут грузить семнадцать сундуков с ее вещами. Со двора донесся ее голос: она велела рабу быть осторожнее, потому что ее корзины стоят больше, чем мы заплатили за него. Я посмотрела на мать. Та вздохнула. У меня никак в голове не укладывалось, что моя сестра станет царицей.
Тогда все изменится.
Мы покинем Ахмим. Это поместье останется нашим, но кто знает, увидим ли мы его еще когда-либо?
— Как ты думаешь, мы вернемся? — спросила я.
Мать выпрямилась. Я заметила, как она посмотрела на пруды, у которых мы с сестрой играли в детстве, а потом на наш семейный храм Амона.