Женька, как мне показалось, насторожился.
— Это, конечно, все ерунда, — сказал он, — но ты все-таки скажи... опиши в общем, какая она?
— Красивая, — быстро ответил я. Женькина рука вздрогнула на моем локте.
— Ну, а какая? — осторожно спросил он.
— Рыжая, — ответил я и вспомнил, как обхохотали дома Юрку. — Нос красивый, курносый, на носу веснушки, а глаза...
— Я так и знал, — весело перебил меня Женька. — Я ужасно боялся, что ребята всерьез ей комплименты сыплют... И эти всякие типы тоже, думал, всерьез из-за нее заходят...
Женька говорил быстро, оживленно. Он улыбался. Ветер рвал его волосы, солнце билось в темных очках. Девушки оглядывались на него.
— Она красивая, — твердо повторил я.
— Она самая единственная, — легко и радостно сказал Женька и запрокинул голову в небо, словно видел его чистую, далекую голубизну и редкие, легкие перышки облаков.
— Она очень красивая, — чуть не плача крикнул я, но Женька меня не слушал.