— А ты ему передал, что я даю ему сутки, чтоб он начал работать на меня? Иначе я повешу его на воротах их новой столицы! — разъярился царь Хатти. — Ты ему передал?!
— Я всё передал, ваша светлость.
— Наглец! Он что себе вообразил?! Да я сотру его в порошок! А где наш Вартруум?
— Он чистит конюшни у касситов.
— Что?! — не понял правитель. — Какие конюшни?
— Конюшни — это стойла для лошадей. Вартруум очищает стойла от навоза, моет лошадей, кормит их, чистит, за это получает три лепёшки и малый круг овечьего сыра в день. Раз в месяц — хороший кусок жареного барашка и кувшин кислого вина. Я недавно с ним связывался, он был очень счастлив и совсем не хотел возвращаться домой. Просил поблагодарить Азылыка.
— Замечательно!
— Азылык просил передать, что Вартруум один не справляется и ему нужен напарник.
— Кому просил передать?! — побагровел от ярости вождь хеттов.
— Вам, ваша светлость. И ещё он просил передать: через три дня вас увезут туда же.
Суппилулиума подскочил с подушек, изогнулся крючком, готовый кинуться на Озри и задушить его.
— И ты веришь этому?
Оракул помедлил и кивнул.
— Но как он это сделает, объясни мне, когда огромная армия стоит за этими воротами, как?! — зло усмехнувшись, выкрикнул царь Хатти. — Как он это сделает, если десять телохранителей охраняют нас! Нет, ты мне объясни?!
Озри вдруг напрягся, в его глазах вспыхнул чёрный огнь, лицо потемнело, как ночь, зрачки расширились, и властитель, глядя на оракула, замер на мгновение. Послышался нарастающий шорох, и волна обжигающего ветра пронеслась мимо, чуть спалив кожу самодержца. Ещё через мгновение он смог заговорить.
— Что происходит? — нахмурился правитель.
— Вы просили объяснений, ваша светлость? Я решил их вам предоставить. Если вы выйдете на террасу, то увидите, что все ваши телохранители спят.
Самодержец несколько мгновений смотрел на оракула, точно проверяя, в своём ли он уме, потом вышел на веранду, огляделся: его рослые стражники спали стоя, чуть покачиваясь, подобно былинке при лёгком ветре. Он подошёл к одному из них, толкнул его, и тот упал, так и не проснувшись.
— А ну вставай! Вставай, я тебе приказываю! Просыпайся! — орал в ярости правитель, но телохранитель только хрипел и беспомощно крутил головой. — Тварь! Тварь!
Вождь хеттов вытащил кинжал и всадил его в сердце стражника. Тот дёрнулся и затих.
Озри стоял на пороге и смотрел на царя.
— Всё делается проще, ваша светлость, — кротко вымолвил оракул, несколько раз развёл руками, очерчивая круги в воздухе, потом резко прошипел, дунул, по телам телохранителей пробежала судорога, они перестали покачиваться, обретя прежнюю подозрительность во взгляде и упругость в походке.
— Пока вы спали, убили вашего друга! — набросившись на них, прорычал властитель.
Все взглянули на убитого охранника, увидели царский кинжал, торчащий из его груди, и опустили головы.
— Унесите! — приказал самодержец.
Он прошёл в столовую, за ним последовал оракул. Слуги уже выставляли чаши со сладостями, принесли два кувшина вина.
— Я понял вас так, что вы хотели увидеть всё это своими глазами, ваша светлость, — проговорил Озри. — Но это слишком простые вещи. Азылык способен на такие чудеса, которые и мне не под силу.
— На какие?
— Придут его люди, уведут вас, и никто этого не заметит.
— Как это не заметит?
— Кто-то в вашем обличье будет восседать на вашем же месте, говорить, выслушивать доклады, отдавать приказы, а потом в один миг исчезнет...
— Как это исчезнет? — не понял правитель.
— Испарится. Ибо это будет призрак. Вы же сами будете увезены уже далеко.
— А ты сумеешь это распознать?
— Меня усыпят или убьют, или перекроют все мои каналы, их не так много, я ему не помеха...
— А верный помощник, — перебив, закончил за оракула Суппилулиума, жуя финики.
— Ваша светлость, я так давно вам служу, что, изменив вам, я бы предал самого себя, — с горечью выговорил Озри.
— Отчего же такая печаль в твоём голосе? — притворно улыбаясь, удивился самодержец.
— Печаль оттого, что вы не доверяете многим моим наставлениям...
— Я не люблю, когда мне дают советы! — перебив оракула, вскипел властитель. — И ты это знаешь! И пользуешься этим!
— Но вы сами подчас их требуете...
— Я спрашиваю только твоё мнение, а не совет! — выкрикнул правитель.
Появился Пияссили, младший сын царя и будущий наместник Халеба. На его груди уже висела толстая золотая цепь, какую обычно носили правители. Войдя и не удосужившись поклониться даже отцу, царственный отрок тотчас устремился к столу, чувствуя себя уже владетельным князьком, способным решать судьбы многих людей, и сразу влез в разговор взрослых.