— Я вижу, вы так и думаете! — рассмеялся Илия.
— Что ж, и такое возможно.
— Вот! — обрадовался Илия, которому очень хотелось, чтобы Азылык поверил именно в эту его вину. — И начальник тюрьмы почему-то так же настроен, хоть и знает истинную причину моего заключения, но в неё он не верит и склонен считать меня мелким воришкой. Говорит, что у меня плутоватые глаза. Что, это правда?
Оракул взглянул на Илию, цвет больших и красивых глаз которого был похож на тёмно-коричневые пески Сирийской пустыни, и слабая улыбка озарила узкий лик прорицателя. Природа наградила этого мальчишку столь притягательной красотой, что даже угрюмый начальник тюрьмы воспылал симпатией к палестинцу, позволяя ему выходить из камеры, приносить обеды для тех, кто мог заказать их на стороне, и даже посылал красавца со своей служанкой на фиванский базар, ибо никто не умел столь ловко торговаться и сбивать цену у самых скупых мясников и зеленщиков. Главный тюремщик не мог нарадоваться на молодого ханаанина.
— Так у меня плутоватые глаза... — Илия вдруг запнулся. — Я опять забыл ваше имя!
— Азылык. Можешь называть меня на «ты»!
— Спасибо, Азылык...
— У тебя хорошие глаза.
— Так вот, я не взял ни копейки у своего господина. Он мне остался ещё должен! А случилось то, чего я и предположить не мог. Доброта хозяина моего чёрной завистью отозвалась в сердцах тех слуг, кто давно уже служил ему и надеялся сам занять моё место. Сам знаешь, чтобы заслужить ласковое слово или одобрение господина своего, надобно не лениться. А в моём положении ещё и строго спрашивать с остальных, наказывать нерасторопных. А на всех не угодишь. Иной считает тебя ничтожеством лишь потому, что ты бедный ханаанин, сумевший освободиться от рабских оков — а к тому времени я уже выкупил себя и стал свободным — и заслужить уважение одного из царедворцев. И такого врага я себе нажил. Его звали Синхет, он был тоже бедняком, но египтянином. И вот однажды у хозяина с пурпурной ленты пропал золотой скарабей, украшение, которое мой господин надевал по праздникам. Учинили обыск в доме, но нигде его не нашли. Тогда Синхет и говорит хозяину: «Мы обыскали все комнаты, но не заходили ещё в покои нашего начальника Илии. Стоит и его проверить». Я отвечаю с обидой: «Я готов открыть свой ларь, только вряд ли там найдётся это украшение!» Но Синхет настоял. Все отправились в мои покои, я шёл с открытой душой, улыбаясь, при всех открыл свою корзину, где хранил вещи, и вдруг там, на дне, я обнаружил скарабея.
Илия шумно вздохнул, слёзы навернулись у него на глаза, и он отвернулся, чтобы скрыть их. Азылык не торопил его.
— Мне показалось, что земля разверзлась у меня под ногами! Я зашатался, ибо ничего не мог сказать в своё оправдание, от такого вероломства куда-то пропали все слова, а мой господин ждал их, ибо и он был потрясён. Вот в какое я попал положение. Ты работал когда-нибудь на больших господ?
— Не приходилось.
— Значит, тебе этого не понять. Запомни: они так уж все устроены, что из всех качеств ценят в слугах два: честность и преданность. Хозяин удалил всех, и мы остались с ним наедине. Он мог сразу же выгнать меня из дома с позором или отправить в тюрьму без всяких объяснений, но он решил всё же узнать, почему я поступил столь неблагодарно. Я в волнении приготовился объяснить моему господину, что всему виной зависть остальных слуг и прежде всего Синхета, но хозяин неожиданно заговорил о другом: «Я надеюсь, что ты, Илия, не станешь сейчас обвинять тех, кто находился под твоим началом, а приведёшь мне такие доводы, которые полностью подтвердили бы твою невиновность, — проговорил он. — Ибо я не хочу рассорить своих слуг друг с другом. Итак, я жду!». Я снова окаменел, ибо не знал, что сказать ему. Другой причины у меня не было. «Так тебе нечего мне сказать?» — уже суровым тоном повторил он, но я молчал, набрав в рот воды, и мой господин, выждав паузу, хлопнул в ладоши, позвал Синхета и приказал отвести меня в тюрьму, обвинив в краже золотого украшения. Вот так я здесь и очутился, — на лице Илии вспыхнула грустная улыбка. — Мой хозяин был несомненно умный человек, он сразу догадался, что я не брал этого жука, но вдруг решил придумать мне испытание, которого я не выдержал. Так иногда мне кажется, когда я вспоминаю наш последний с ним разговор. Вы тоже умный человек, Азылык, какое ваше будет мнение?
Азылык улыбнулся, взглянул на ханаанина и утвердительно покачал головой.
— Я вижу, эти стены помогают выучить азбуку мудрости, — тихо произнёс он. — Синхет наговаривал на тебя, он знал, как восстановить против тебя хозяина, ибо всё время передавал ему, что ты кичишься своей мудростью и догадливым умом, вот он и придумал тебе простую ловушку, из которой ты не смог выбраться.