Однако и Ов, несмотря на любовный огонь, не могла отвлечь супруга от грустных известий о приближении Суппилулиумы и разграблении египетских колоний. Рождённый не для войны и никогда не воевавший, Аменхетеп Третий со страхом думал, что полчища неудержимых хеттов вторгнутся на берега Нила и опустошат его державу. Одна эта жуткая мысль приводила его в неизъяснимый трепет, и дрожь пробегала по спине. Ещё два года назад неисчислимые богатства стекались в Египет в виде дани из многих покорённых государств, теперь же этот поток неумолимо сокращался, но египтяне ещё не чувствовали великого оскудения. По-прежнему все караванные пути вели в Фивы, Мемфис, Абидос и другие города солнечного царства, расположенного на берегах полноводного Нила. Величественные каменные сфинксы, пирамиды, огромные статуи фараонов, их роскошные дворцы с висячими садами потрясали всех, кто попадал сюда. Египет ещё царствовал в своих немалых пределах, и многие принцы и царевичи, спасаясь от хеттов, искали здесь убежище, веруя в его силу и непобедимость. А залогом её был Аменхетеп Третий.
И он напряжённо искал выход, не очень-то веря полководцам, которые рвались в боевой поход, самоуверенно обещая выгнать наглого хетта из Митанни и разгромить его войско. Но властитель не спешил выступить на помощь своему тестю Сутарне. Тревога за свою судьбу и судьбу наследника останавливала государя. Он лишь отдал приказ держать войско в готовности, напряжённо наблюдая за тем, как будут развиваться события.
Ещё не был построен древний Рим и не блистали на Средиземноморье Афины, ещё пройдёт семьсот лет, прежде чем начнутся первые Олимпийские игры в Древней Греции, ещё не родились Конфуций в Китае и Будда в Индии, ещё не было на картах Израильского царства во главе с мудрым Соломоном, ещё микенский царь Агамемнон не повёл своё одиннадцатитысячное войско на Трою спасать жену своего брата, спартанского царя Менелая, прекрасную Елену. Но уже вавилонский царь Хаммурапи издал свои законы, цель которых — «дабы сильный не притеснял слабого, дабы сироте и вдове оказываема была справедливость...», уже финикийцы придумали алфавит, каждый народ верил в своих богов и чествовал своих героев. Мир полнился слухами о чудесах.
Аменхетеп Третий по заведённому обычаю раз в декаду обедал со своим Верховным жрецом Нефертом. У египтян год делился на три сезона: Ахет — разлива, или дождей (с 15 июня по 15 октября), Перет — сезон посева (с 15 октября по 15 февраля) и Шему — сезон сбора урожая, или большой жары (с 15 февраля по 15 июня), пятнадцатого июня праздновался конец года.
Месяц также делился на три декады, в каждой по десять дней. Эти обеды проходили обычно в последний день декады, старейшина жрецов докладывал обо всех новостях, просьбах, а под конец всегда рассказывал что-нибудь необычное, что происходило не только в Египте, но и за его пределами.
В прошлый раз Верховный жрец рассказывал о богатом царстве Миноса на Крите, где якобы обитало страшное чудище, прозванное Минотавром, которого властитель острова держал в специально построенном для него лабиринте, откуда нельзя было найти выход. Это сообщение так заинтересовало фараона, что он попросил Неферта непременно разузнать обо всём и доложить ему. И вот этот час настал: молочный поросёнок был съеден, обглоданы рёбрышки трёхмесячного козлёнка, от двух чаш вина раскраснелись обвислые щёки и порозовели тонкие извилистые губы жреца. Его обычно бесцветные водянистые глаза неожиданно заиграли, и он пристально взглянул на Ов, браку фараона с которой он долго противился, не давая своего разрешения, и жена фараона смутилась, ибо до сих пор побаивалась Неферта.
— Так откуда же взялся этот Минотавр? — отваливаясь от стола, спросил Аменхетеп. — Вы не узнали?