Оскаленная морда стремительно приближалась ко мне, когда откуда-то в неё ударил яркий сгусток света. Мне тоже досталось: получив дебаф «Ослепление», какое-то время я просидел неподвижно, пока перед глазами кружились яркие разноцветные пятна, отчаянно зажмурившись и гадая, что произошло и почему я до сих пор жив.
- Так-так-так... Кто это тут у нас? - вдруг послышался негромкий старческий голос.
Я открыл глаза. Около меня лежал мёртвый волк. Пасть разинута и страшные зубы торчат, однако волк не движется и полоски жизни над головой теперь у него нет - следовательно, волк уже не опасен.
По другую сторону от испуганно озирающегося меня находился человек в длинном белом хитоне, далеко уже не первой, и, наверное, даже не второй, а какой-нибудь третьей, четвёртой, или, скорее всего, уже пятой молодости, опирающийся на витой длинный посох и похожий чем-то на волшебника из старого фильма. «Как бишь там его звали?.. Саурон? Саруман?.. Нет, не помню...»
Поднявшись на ноги и отряхивая обрывки своего хитона - бахрома получилась что надо, в самый раз хоть на конкурс лучших костюмов к Хеллоуину, - я хотел было поблагодарить своего спасителя, только все слова куда-то улетучились и я с большим трудом смог выдавить из себя:
- С-сп-пасибо...
- Как тебя зовут? Не расслышал, - не обращая внимания на мою растерянность, задал вопрос «волшебник».
- Благодарствую, старче, - чувствуя, что жив, что моё сердце колотится от радости всё быстрее и быстрее, как у совсем недавно спасённого мною кролика, я уже немного пришёл в себя, и теперь меня хватало на простой рассказ. - Меня зовут Шадриель, я тут шёл через лес и заблудился. А этот волчара... он, наверно, решил поужинать мною... и не знаю, что бы вообще со мной было, если бы не вы...
- Вот, значит, как, - флегматично заметил «волшебник». - Меня, кстати, Пафнутием кличут. Ну пошли, что ли, в дом, расскажешь всё остальное...
Я огляделся по сторонам и заметил за спиной «волшебника» тот самый странноватый жёлтый глаз: с такого расстояния, уже зная о существовании человеческого жилья, можно было уже разглядеть, что глаз квадратный (или, точнее сказать, не квадратный, а прямоугольный) - а следовательно, никакой это вовсе даже не глаз, а окно.
Небольшое смотровое окошко на верхнем этаже - и чего ж я это раньше так его испугался?
Глава 5. Так вот ты какой, дедушка Мазай!
(9.34 pm)
Это была затерянная среди лесной глуши деревянная часовня, и единственным её смотрителем являлся спасший меня Пафнутий. Неказистая и потемневшая от времени, она казалась одновременно и простой, и величественной, в зависимости от того, в какую среду её поместить. Возможно, на фоне городских домов знати она не получила бы ни единого лайка, однако здесь, в краю, где на протяжении нескольких дней пути невелик шанс наткнуться на человеческое жилье, она казалась единственным оплотом цивилизованности.
«Вторая природа», которую создаёт вокруг себя человек, чтобы возвыситься над тем, что зовётся «первой природой», и тем самым вырвать себя из первобытно-звериного состояния.
Часовню окружал слабый, едва уловимый аромат хвойной смолы, как только мой спаситель распахнул плотные тяжёлые дубовые двери, враз сменившийся притягательным - даже слюнки потекли - и уютным запахом овсяной каши. Никогда не думал, что когда-нибудь скажу что-либо подобное о номере один среди самых жутких кошмаров сэра Генри Баскервилля, но тем не менее, я был готов запла... «А, проклятие, денег-то всё равно не выдали!..» Отработать. Заложить последние сандалии за тарелку...
- Обувку здесь сымай, - достав откуда-то массивный стеклянный фонарь - таким очень хорошо охаживать по голове недругов - со слабо тлеющим огарком свечи внутри, не слишком приветливо бросил Пафнутий (я чуть не вздрогнул: подумалось, что будто он подслушивает мои мысли). Однако мой испуг почти сразу прошёл, как только в свете фонаря я заметил полку, куда в этот момент он определял на постой свои грубые башмаки. - Здесь пол деревянный, чай, не простудишься. Мы всё же не звери какие-нибудь лесные, чтобы в чём по улице ходим, в нём же по собственному жилью расхаживать, которое должны блюсти, как и себя, в чистоте, поелику оне... - занудные поучения я слушал вполуха, только-только чтобы старик не рассердился: всё внимание моё поглощал дразнящий нос запах каши да скрывающийся в полутьме интерьер помещения, в котором я очутился, едва только переступил порог. В памяти всплыло слово «сени», прогнав другое - «предбанник», которое было еще дальше от настоящего.