Следующее оповещение было намного тише:
«Где можем встретиться?»
Я отписался:
«Давай возле таверны»
«У входа в таверну? Не, слишком людно»
«Где сеновал, знаешь?»
«Хорошо, приду»
Быстро умяв свою порцию каши, я под первым же предлогом выбрался на свежий воздух. У сеновала меня уже дожидался нетерпеливый мальчишка. Уровня он был уже десятого (пернатики - просто сволочи!), роскошная куртка куда-то подевалась, и сейчас вместо неё было надето какое-то тряпьё. Парнишка нервно оглядывался по сторонам, как будто бы боялся, что его кто-то может увидеть. Он подставил какую-то тару, я высыпал шишки, получил блестящую новенькую монету, и парнишка тут же исчез, как будто бы его ветром сдуло. Я остался, посмотрел вверх на вечернее темнеющее небо, на загоравшиеся на нём звезды. Эх, сейчас бы закурить!.. Не тут-то было: я даже не знал, есть ли в этой игре сигареты. Уходить никуда не хотелось, хотелось так стоять и стоять, запрокинув голову вверх и наслаждаясь выпавшими мне редкими минутами покоя. И пусть даже вовсе без сигарет. Хотя одна-другая затяжка мне сейчас бы точно не помешала.
Снова появился Игнис. Был он всё ещё потрёпанный, но довольный, в новой тёмной - не разглядеть, какой цвет в сумерках - рубашке, явно только что из игрового магазина. Вёл он себя теперь намного уверенней, и уже ни от кого не прятался.
- Порядок, - услышал я, хоть даже вообще ни о чём не спрашивал.
- Чего порядок?
- С «репой» порядок. Наконец-таки вылез из минуса.
- Вылез из минуса? - проворчал я, возмутившись. - Да ты хотя бы на мою посмотри. Ты по сравнению со мной что та королева с советами насчет пирожных... Как там её, кстати, звали?
Игнис, однако же, ничуть не смутился - плевать ему было на всяких королев и королей, и что там они отвечали с высоты своих дворцов, когда народ жаловался на недостаток простого белого хлеба.
- У вас, у «небожителей», свои отношения. На тебя только свои пернатики фукать будут, а нам, земным жителям, терять репу просто никак нельзя. Меня с минусом в лавку вообще пускать не хотели.
- Даже так? - я почти совсем перестал понимать извращённую игровую логику. - Интересно, кого тут в игре вообще не прессуют?
- А ты что, так и не понял? - развеселился Игнис. - Ну конечно же пернатиков, только не таких, как ты, а чистокровных...
- Ага, с прививкою и справкой от ветеринара.
Переглянувшись, мы дружно заржали, как троянские кони у царя Диомеда. Неудержимо, громко, весело... Но недолго. Где-то сверху громко хлопнула ставня. Мы пригнулись и затаились, будто тараканы под веником. Подождали ещё немного, но санкций не последовало. Кажется, отпустило.
Игнис напряжённо огляделся по сторонам и предложил:
- Айда в лес.
- Ночью?
- Ну а что? Мобы днём и ночью одинаково толстые будут. Зато - без чужих ушей. Благодать!
И мы пошли.
Глава 8. Ночная охота
* * *
(8:52 pm)
- А почему, всё-таки, «Четырнадцатый»? - спросил я у парня. - Что, до тебя тринадцать Игнисов было?
- Не знаю, может быть, больше было, я не считал, - чуть подумав, ответил тот. - Те, кого видел, после ника цифрами различались. А это уже не так звучит. А тут - прямо как титул.
Я подумал о том, что с его рыжими волосами такой ник вызывает большую ассоциацию не с титулом, а с одним наивным лисёнком из детской сказки, который дружил с едой. Но промолчал. У меня и без того было не так уж много друзей, чтобы рисковать поссориться с одним из них из-за подобных ассоциаций.
Мы направлялись в сторону, противоположную той, куда я ходил с лесорубами. К северу от деревни, а потом вдоль реки, по её течению. Деревья встречались здесь реже, не было сильно густых и высоких зарослей, а встречался только невысокий кустарник, чьи мелкие листочки серебрились сейчас при свете луны. Игнис говорил, что здесь водится множество мелких мобов, с которыми могу справиться даже я, а он-то уж проследит, чтобы они не нападали большой толпой, и в случае чего проредит наиболее наглых. Самоуверенность паренька в чём-то даже импонировала, возможно, он и впрямь знает, о чём говорит, если сумел прокачаться до тринадцатого уровня.
В интересующем нас месте река образовывала небольшую заводь, которую облюбовали себе Плевучие Жабы. Самые молодые экземпляры, примерно третьего-четвертого уровня, были еще неядовиты, они только плевались зелёной слизью, и эти плевки выходили настолько липкими и вонючими, что без особой нужды в жабьи угодья старались вообще не заходить. В случае особой нужды можно было собрать эту слизь и продать алхимику, но только многие предпочитали собирать более чистое и дешёвое сырьё, даже если за него платили буквально копейки. Слизь более взрослых экземпляров ценилась ещё дороже - своеобразная надбавка за риск, ибо она и приобретала более опасные свойства: обжигала кожу, словно ржавчина, разъедала оружие и посуду, если только та не была алхимически устойчивой, а у наиболее зажравшихся, матёрых жаб вообще была ядовитой.