Я не думал, что неизвестная особа обязательно мне выдаст квест на побег, но рассчитывал, что в разговоре смогу выудить какую-нибудь важную информацию. Не обязательно дату ближайшего солнечного затмения, воспользовавшись которым, я смогу выдать себя за могущественного колдуна, как известный американец из Коннектикута. Тем не менее, выход должен быть всегда - это есть аксиома каждого квеста. Даже если он кому-то может показаться неочевидным.
- Ты ошибаешься, каменюка, - в голосе послышались печаль, смирение и стойкость, как если бы произносящая это столько времени прожила в ожидании неизбежного, что оно уже перестало её волновать. - Они не отпустят нас. Мы можем лишь...
И внезапно, словно цунами, обрушившееся молчание - будто бы она и так уже сообщила больше, чем собиралась.
- Что, что мы можем? Подскажи, я всё сделаю, - взмолился я, словно болельщик проигрывающей команды в те самые минуты, когда её игрокам наконец посчастливилось добиться пенальти. Однако настойчивость не помогла мне: до меня донёсся только звук удаляющихся шагов - даже не звук, а своего рода шестое чувство, которое может быть только у Детей Земли, улавливающих почти неощутимые колебания почвы под ногами движущегося объекта - и мне оставалось лишь в бессилии ударять кулаком по полу. Каменным кулаком по каменному полу - только это не оказывало на него никакого влияния: ни щербинки, ни вмятины, поскольку замах в моём положении был почти неощутим. С десяток сантиметров, не больше - мешали цепи.
- Эй, ты что гремишь, каменюка! - по другую сторону двери нарисовался кто-то из стражников. - В карцер захотелось?
«Ох ты ж ёлки такие-сякие зелёные! У них есть карцер. А это место, где я сижу, как тогда называется?»
- Никак нет! - я решился набраться наглости и надавить на этого троглодита. - Я «бессмертный». И ваш главный выдал мне уникальное задание. Поручение. Квест. Ты же знаешь, как у нас, «бессмертных», ценятся квесты? - подождав немного, я истолковал весьма выразительное красноречивое молчание как знак согласия и продолжил: - Ну если знаешь, тогда скажи, как ты думаешь, я смогу приступить к его выполнению, если я сижу тут, с этим... - я весьма выразительно дёрнул цепью так, что она загремела ещё звучнее, как может только бряцать железо по твёрдому камню.
- Я не знаю, не имею права... Я не знаю, не имею права... - начал бормотать несчастный служивый.
- Ну тогда позови главного! - продолжая изображать «бальшова начальнека», раздражённо прикрикнул на него я.
Не помогало.
- Я не знаю, не имею права... Я не знаю, не имею права...
Я с досадой поморщился. Дуболом завис. Экие печали - даже в техподдержку на него про то не напишешь.
Вот ещё одна зараза - есть же как хочется!..
Как подарки из рога Изобилия, на меня весёлой кучей посыпались дебафы:
Вы устали, вам хочется есть. На вас действует дебаф «Голод». Ваша Сила снижена на две единицы.
Рекомендуется срочно принять пищу, в противном случае ваша Сила каждые два часа будет снижаться на две единицы.
Вы устали, вам хочется пить. На вас действует дебаф «Жажда». Ваша Выносливость больше не восстанавливается.
Рекомендуется срочно попить воды, в противном случае ваше Здоровье каждые два часа будет снижаться на десять единиц.
Внимание! Если вы в ближайшее время не получите воды, вы можете умереть от жажды. Ваш персонаж возродится сильно ослабленным, а дебафы «Голод» и «Жажда» будут приплюсованы к вашим посмертным дебафам.
Вы чувствуете «Голод» и «Жажду», ваш интеллект снижается до величины, минимально возможной для вашей расы. Дальнейшее снижение невозможно.
Мы желаем вам приятной игры в мире Селестиума.
«Да они еще и издеваются, сволочи!»
Я не стал громко ругаться, сотрясая воздух и проклиная во весь голос неизвестных криворуких программистов из Нижне-Пендрющинского дыростроительного - ни к чему обзываться на убогих, если у самого положение сейчас не лучше. Я надеялся, что это скоро изменится, и повторял самому себе экономить силы и ждать более благоприятного момента до тех пор, пока и сам не посчитал это лучшим планом. Другого-то всё равно не было.
И даже если и был, то навешенные на меня дебафы всё равно не оставляли мне возможности его придумать. В голову приходили мысли либо о питье, либо о еде, и - «Так вот как это работает! Я имею в виду снижение интеллекта» - прогоняли, вытесняли из неё остальные. Я пытался тратить время ожидания на что-либо более продуктивное, например, подумать о словах женщины и в особенности о том, что оставалось за ними недосказанным. Только сейчас на это у меня уже не оставалось сил, всё, что только мог сделать - так это постараться всунуть между мыслями об еде и о питье мысль хотя бы о том, что надо поспать. И то это у меня получилось либо с двадцатой, либо с сотой попытки - точнее сказать я уже не мог, потому как то и дело сбивался со счета.