— Ты че, Шурыч, совсем с катушек слетел, сюда притащился?
Акцент у Рамиреса смешной такой, испанский уж там не испанский, не знаю, одним словом, с запада парнишка приехал.
— А че, — спрашиваю у него, — случилось?
— А ниче, — говорит, — ищут тебя!
И только он это сказал, как видим: с Энтузиастов на Владимирскую поворачивает кортеж из клинкартов[8] и машин. Все черные и у каждого желтая знакомая эмблема — грифоны и буквы «БНБ».
И тут вдруг Рамирес как заорет: «Бежим! Бежим!»
Ну меня уговаривать не надо, ломанулись мы с ним через лесок, только забежали за угол ближайшей девятиэтажки, как слышу: сирена завыла, а потом люди позади нас, на улице которые стояли, один за одним стали на землю да на асфальт оседать. Это бюреры прибор специальный врубили, «Торнадо» называется. Все в радиусе действия прибора падают без сознания. Очень удобная штука. Как его изобрели, так митингов и демонстраций больше не стало. А зачем собираться? Приедет такая вот машинка с приборчиком, положит всех без крови и без шума и — кого за Полярный круг, работать на благо корпораций и банков, а кому срок дадут. Здорово придумано, правда?
Так что спасибо Рамиресу, а то и я сейчас лежал бы в лесочке, ждал бы комиссаров. И тут я понимаю, что они, наверное, выследили меня по Васькиному лаймеру. Там ведь на некоторых спутниковый маячок есть, автоматически местоположение владельца определяет. Ну скинул я его в урну у девятиэтажки, да мы дальше рванули. Голова, конечно, кружилась, и я даже споткнулся пару раз, а потом даже упал, ободрал ладони на асфальте, наверное, и нас немного зацепило. Но мы все-таки убежали. А потом отдышались и пошли так спокойно. Во-первых, здесь камер полно, хоть их Рамирес со своими ребятами и сбивают периодически. А во-вторых, народу кругом много, зачем внимание привлекать? Мы сначала от шоссе вглубь дворов ушли, а потом снова к нему вернулись как ни в чем не бывало, встали недалеко от метро, народу море, как раз все с работы возвращаются, так что минут пять здесь можно было простоять, не опасаясь, что к тебе патруль подойдет.
— Ты че натворил? — спросил, отдышавшись, Рамирес. — Чику наконец грохнул?
— Куда там, — отвечаю я ему, — Чика Шнурка замочил.
Рамирес так рот и открыл.
— А откуда знаешь, что это Чика? Сам видел или как? — спрашивает.
— А кто еще? — отвечаю. — Некому больше.
— Да ты че? — шипит Рамирес и ко мне близко-близко так наклоняется, а от него контрабандным табаком воняет, как из помойки. — Ты вообще не в курсе? Тут же вся округа на дыбах стоит! У Лохматого пару дней назад кто-то чемодан с дурью спер. И он вроде как из-за этого с Чикой схлестнулся и еще тут кое с кем. Грядут большие перемены, братишка. Так что ты подумай, может, твой Шнурок Лохматому стучал? Или наоборот? Или еще что-нибудь такое?
Да, хоть Рамирес и окончил только самую начальную школу, а ума у него, видать, побольше, чем у меня. Ну с другой стороны, он на улице все время, а я, как дурак, все по библиотекам сидел, книжки читал. Нет бы сразу сообразить, может, Чика товар у Лохматого спер, да в свой тайник переложил? А уж потом мы с Джокером на него наткнулись? И тут еще одна теория вырисовывается: вдруг я потерял цепочку с подковкой у этого чемодана, а кто-то, — теперь уже не разберешь, Чика или Лохматый, — решили, что это владелец подковки чемоданчик спер? Подковка-то Шнурку раньше принадлежала, это же многие помнили. Выходит, что все-таки Чика? Убил, чтобы не совали нос, куда не следует? Или чемодан вообще тут ни при чем, а все из-за Маришки? Короче, без пива не разберешься.