— Устроит, — говорю, — только ведь у меня каунтера нет, как я ее открывать буду? И потом мне именно этот район нужен.
— Квартира рядом, а каунтер я тебе свой дам, — отвечает она, — а ты дай мне слово, что через неделю оттуда съедешь, а каунтер мне вернешь, и не придется инспектора вызывать.
— Хорошо, — говорю, — договорились, а чья фатера?
Она на меня покосилась, не поняла, видимо, что такое фатера, потом сообразила.
— Моя.
— А ты где жить будешь?
— У родителей. Они на Тенерифе уехали на две недели, как раз дней через восемь вернуться. Я пока у них поживу.
Разговариваю я с ней таким вот манером, а сам все время думаю, что меня слушают и смотрят за мной, и ее сейчас видят, и ведут меня, и все-все знают, куда мы там поедем да сколько времени где проведем. Неприятное, надо сказать, ощущение. Конечно, я и так знал, что когда мне вживят айкед или дадут каунтер, то меня всю оставшуюся жизнь будут «вести», но это все-таки не то, что сейчас. В этом случае ты — как все, а сейчас ведь специально за мной следят. Так что я особо с ней старался не разговаривать, да и она замолчала. Ну и правильно — о чем мне с ней говорить, она, небось, учится где-нибудь в высшей школе, уже поди и мужа ей мама с папой присмотрели, и квартира вон своя, отдельная. И родители на Тенерифе. А я даже не знаю, где это. По названию похоже на курорт. Может, в Африке?
Пока я так думал, она по Лосиноостровской проехала и налево свернула, там в лесном массиве новостройку отгрохали. Ну вот, в одной из высоток на втором этаже и была у нее квартира. Маленькая такая, на двух уровнях, всего-то четыре комнаты! Зашли мы внутрь, протопали на кухню, кухня ниче себе такая — «Мне и не снилось» называется. Она банку с кислотой из огромного холодильника вытащила, мне вторую бросила, сама к столу села, крутится на стуле, меня разглядывает. Я из банки отхлебнул и тут только понял, что не знаю, как ее зовут. Откашлялся.
— Давай, − говорю, − знакомиться, меня Шурычем кличут.
Она фыркнула в ответ.
— Это что за имя? Сказал бы там: Алекс или Сандро.
— Нет, — говорю, — я не Алекс и не Сандро. Я Шурыч.
— А я — Вики, — представилась она.
Ну в общем, Вики банку в один присест высосала и говорит:
— Ты, Шурыч, особо тут не наглей. Воровать все равно нечего, сейфа нет, — и мне каунтер бросила. Свободный каунтер, а не тот, что на руке носят, я и не знал, что такие есть, пока она его из сумочки не достала, а потом со стула соскочила и за дверь. Пальчиком так еще погрозила перед уходом.
— Как только банки откроются, буду здесь!
И все, я один остался. Думаете, я полез сразу смотреть огромный лаймер или игрушки 4D гонять? Ни фига подобного! Я так устал, что завалился на кровать прямо в ботинках и последнее, что видел — это смешной розовый будильничек с трогательным хрустальным шариком вместо кнопки. А потом я в сон провалился.
…Проснулся я от того, что в дверь по-хозяйски трезвонили. Наверное, Вики эта рыжая пришла. Сел я, глаза протер, на будильник посмотрел. Оказалось, начало одиннадцатого, а заснул я только в четыре, так что нормально. Нащупал я в кармане каунтер, прошел к двери, открыл ее, и в квартиру Вики влетела.
— Вот! Держи, шантрапа! — говорит она и первым делом деньги мне сует. — Гони расписку!
Я доллары пересчитал и говорю:
— Да тут всего триста!
— Знаю! — отвечает. — Я остальное на каунтер перевела. Надеюсь, криминала не совершила! Ну нет у меня больше на счету ничего, и так у подруги занять пришлось. Не дают банки наличку просто так. Там сначала надо указать, зачем тебе наличка нужна. А потом еще подтвердить расходы чеками. А ты че, кассовый аппарат, что ли? Давай, пиши расписку, вот бумага и ручка.
Пока я расписку писал, сидя за кухонным столом, она по дому бегала, какие-то вещи собирала. Сумка у нее такая огненно-красная была, маленькая. Так вот эта сумка от шмоток вскоре раздулась, как мешок. Потом она снова на кухню заглянула, расписку у меня выхватила, глазами пробежала, кивнула. А на лице явное облегчение появилось.
— Ну ладно! — говорит. — Будь! Если решишь смыться пораньше, каунтер здесь оставь, а дверь захлопни, у меня еще один есть. Понял? Все, что есть в шкафах и в холодильнике, можешь съесть, все равно за неделю пропадет.
И ушла. А я понял — есть хочу реально! Бегемота сожру и слона в придачу. Открыл холодильник, а там, в общем-то, ничего и нет, ну стоит целая упаковка кислоты этой, бутылка вина початая, сыр засохший да коробка пирожных. Зато в шкафу я нашел настоящий крупнолистовой чай и сахар! Целое богатство! Ну заварил я себе чаю в каком-то металлическом чайнике и съел все эти пирожные, всю упаковку. А потом включил лаймер, опять прослушал всю ту рекламную муть про помаду, тушь и тренажерные залы, которую на меня вылили, связался с ближайшей пиццерией и заказал себе самую большую пиццу. Съел, когда принесли, а потом снова завалился на кровать и решил пораскинуть мозгами на тему, что же мне теперь делать и где Лохматого искать. Бюрер в черном кителе, фамилия у него была Шварц, мне рассказал, что Лохматый вчера исчез, как сквозь землю провалился. Ни в одном из своих притонов и борделей не появлялся. Куда исчез — не знал никто, даже ближайшие прихвостни. А мне надо было его найти для бюреров. Найти и в доверие втереться. Тут и чемоданчик этот должен был пригодиться. Бюреры и про чемоданчик все знали. Этот черный, конечно, был уверен, что я Лохматого для них искать буду. Из-за Маринки. А я-то Лохматого, конечно, кончить хотел. Потом думал сбежать к конви, а потом вытащить из централа Маришку. Но почему-то мне казалось, что бюреры не Лохматого ищут, а кого-то другого. Не пойму даже, почему такое чувство возникло. В общем, надо было действовать, а не на диване валяться.