- А я тогда голубое платье надену. Миша сказал мне голубой цвет очень идет, - отозвалась Пикассо. Я кивнул, и девчонки тут же убежали. Они так и приходили. И зачем им мое мнение? Сами что-то обсудят, получат мой одобрительный кивок, съедят все конфеты и исчезнут, как и не было их. Конфеты и сейчас стояли на видном месте. Подкармливаю девчонок.
- Давай так, быстро решишь две страницы вот этих неравенств, и можешь быть свободна.
- Хорошо, - Амалия взяла стул села за стол и начала выполнять задание, но где-то с середины страницы задания стали сложнее, и она стала пытаться разобраться, но у нее все равно не получалось. В помощи нуждалась, но не просила. Мы гордые до невозможности. Подсел рядом и так ненавязчиво положил руку на плечо. Она сразу встрепенулась и когда повернулась ко мне лицом, мы замерли. Оба смотрели друг другу в глаза, и мне до безумия захотелось ее поцеловать.
- Иди сюда… - сказал ей я, и тут же сделал то, что хотел сделать уже давно. В первые секунды Лия растерялась. Не стал делать поцелуй настойчивым. Хотел попробовать поэкспериментировать, но не стал, а то напугаю и вовсе не найду ее больше. Сейчас она уперлась руками мне в грудь и явно собиралась дать мне отпор, но я решил использовать эти такие дорогие секунды для нежности. Чтобы потом вспоминать вкус этих губ. Мой первый поцелуй. Как и ее. Лия, видимо, ад, что я пережил, нужен был лишь для того, чтобы судьба свела нас.
Наконец, она нашла в себе силы оттолкнуть меня. Я мог сделать так, чтобы поцелуй был дольше, но не стал, и снова меня огрели подушкой по голове. Не больно, скорее смешно.
- Ты чего делаешь, профессор? Мы примеры решаем или как?
- Конечно, решаем. Я смотрю, совсем спать хочешь. Решил немного взбодриться и тебя взбодрить. Ты что же не целовалась ни разу?
И мой вопрос заставил ее замолчать. Она явно хотела знать, а целовался ли я и про себя говорить не хотела. Но по ее поведению было понятно, что она еще совсем ребенок хоть и дикий.
- Ладно, на первый раз прощаю, но в следующий раз…
- Помню-помню. Откусишь язык.
Лия была смущена, растеряна, мила и очень привлекательна. Поцелуй мне понравился, и я намеревался его повторить, даже осознавая, что могу лишиться языка за подобную дерзость и по голове получить чем-нибудь тяжелым.
Мальвина старалась избегать моего взгляда и начала просто пытаться решить пример, в котором окончательно запуталась. Да что это я. Изначально ведь собирался помочь, сделал попытку снова сесть рядом, но девушка резка встала.
- Сядь вот с той стороны стола, профессор. Я тебе не доверяю. Ты вообще-то обещал с уроками помогать, а не...
- Хорошо - хорошо, я сяду с другой стороны стола. Все, что хочешь.
Последняя фраза снова вызвала на щеках девушки румянец. О чем она думает, эта девчонка? И я дурак. Пропаду я с ней.
Девушка обреченно вздохнула и продолжила дальше запутываться в своих расчетах.
- Амалия. Ты забыла дробь перевернуть, поэтому у тебя ничего не сокращается. В учебнике две точки. Означает деление. А у тебя умножить. - Мальвина посмотрела в учебник, потом в черновик и зачеркнула этот пример полностью. Нервы сдают у моей подопечной. М-да. Это было заметно невооруженным глазом.
- Сейчас перерешаю, - отозвалась девушка и принялась аккуратным почерком очень внимательно вести расчеты. Я видел, что теперь все идет верно, и она закончила с заданием, которое я ей выдал. Она действительно не была глупой. Просто ей не хватает поддержки. Я хочу стать тем человеком, в котором она будет искать эту поддержку. Или я не Холодов Сергей. Не ненавидишь ты меня, и я не разглядел. Ну, ничего, я выведу тебя на чистую воду, девочка - гот. Теперь уж точно ты не сможешь меня больше избегать.
Судьба вспомнила и про тебя и про меня. Извини, что так долго. Понадобилось время, чтобы преодолеть собственные проблемы. Не готов я был тогда помогать и мог только навредить тебе, Лийка. Да и о тебе я не знаю ничего. Как ты попала в детский дом, никто не знает. Кто работал тогда, уже здесь не работает, а ты никому не рассказываешь об этом. Она лишь тогда вскользь бросила мне в лицо.
«Тут у каждого своя трагедия. Твоя лишь для статистики интересна» Она права.
Дакота чуть не умерла от голода. Пикассо, вообще, выбросили в младенческом возрасте. А моих родителей убили, да и меня, вроде как, тоже. На самом деле, тот Сергей, каким я был тогда, действительно умер. Избалованный вниманием родителей, любимый сын, у которого было все.