— Ничего, сказала же. Я в порядке.
Санчес сжал дверцу.
— У меня целая ночь впереди.
Он не собирался уходить. И был как серьезный случай заболевания гриппом или как затянувшийся кашель. В чем смысл? Мне нужен был сон, и я уже проиграла битву с этим парнем. Честно говоря, Санчес утомлял, а я была слишком зла на себя из-за того, что не могла быть такой девушкой. Девушкой, которая просто прыгнула бы в его ожидающие руки и согласилась хорошо провести время.
— Я люблю футбол. Но ненавижу игроков. Скажем так, у меня был очень-очень-очень плохой опыт.
— Ясно, особенно после того, как ты три раза повторила слово «очень».
— Очень плохой.
— Это был четвертый раз.
— Теперь я могу ехать?
— Ага. — Он поднял пальцами мой подбородок. — Знаешь, мы могли бы повеселиться… забыть всю драму.
— Ты сам — драма. — Я оттолкнула его, смеясь. — Иди, обольщай других черлидеров. Я нахожусь в строгой изоляции.
— Посмотрим. — Санчес закрыл дверь и помахал.
Слава Богу, моя машина завелась. Потому что не была уверена, что у меня осталась сила воли, чтобы снова сказать «нет» его непринужденной улыбке. Веселое подшучивание на стоянке стадиона «Смельчаков» напомнило о Миллере, из-за чего у меня заболел живот… а еще сердце; дурацкая мышца продолжала сжиматься от мысли о нем.
Мы с Миллером могли бы быть здесь.
И, к сожалению, часть меня все еще этого хотела.
Я хотела Миллера.
Не Санчеса.
Хотелось бы мне, легко испытать влечение к этому футболисту.
Но легко не было.
Я въехала на стоянку своего жилого комплекса, на мгновение положила голову на руль, а затем медленно вышла из машины и поднялась на третий этаж.
Дом.
— Привет, пап! — Я старалась сохранить счастливый голос.
— Малышка. — Его усталые глаза осмотрели меня. — Как тренировка?
— Хорошо, — сглотнула я, отгоняя накатившиеся слезы.
Я не лгала о том, что у меня не было друзей. Потому что большинство дней была совершенно вымотана, разрываясь между изнуряющими занятиями, чтобы попасть в команду поддержки, и заботой о папе. К счастью, моя работа позволяла мне работать из дома.
Дом.
Квартирка была небольшой. Скорее крыша над головой, так как все наши деньги ушли на медицинские счета, лекарства и медсестру.
— Великолепно. Ты всегда была замечательной студенткой. — Его пустые глаза моргнули, прежде чем он начал плакать. — Не верится, что ты выпускаешься через несколько недель!
— Да. — Я посмотрела поверх его плеча на Конни, жившую с нами медсестру. Ее темные волосы были стянуты в низкий конский хвост. Очки в черной оправе соскользнули на середину носа, когда она положила руки на свои узкие бедра. — Я тоже.
— Сегодня был хороший день, — сказала Конни, в ее добрые глаза всегда было приятно смотреть. — А у тебя как день прошел?
Она жила с нами уже два года. Это давало передышку, в которой я нуждалась, особенно когда у папы были плохие дни. Просто ужасно видеть, как он разрушался, как его светлый ум… исчезал.
— Эмерсон? Как твой день? — повторила она.
— Ммм, без осложнений. — За исключением обжигающего поцелуя от одного из самых известных в мире игроков НФЛ и запоздалого подозрения, что если бы я сказала «да», то моя ночь закончилась бы весельем, а не удушающей грустью и пустотой, которую я чувствовала в своем собственном доме. — Мне пора спать.
Глава 10
МИЛЛЕР
Санчес ждал меня на стоянке с самой идиотской улыбкой, которую я когда-либо видел на человеческом лице.
— Почему ты всегда выглядишь так, словно под кайфом? — спросил я, когда вылез из своего «Мерседеса» и вытащил из багажника сумку.
— Под кайфом от жизни, мой друг, — пожал плечами он, скалясь в полную силу. — Я просто хорошо провел вечер. Неужели мужчина не может улыбнуться после хорошего вечера?
— Не хочу знать. — Его репутация была легендарной. Меня бы нисколько не удивило, если бы прошлым вечером маленький засранец привез к себе домой четверку черлидеров и позволил им по очереди «делать колесо» на своем члене.
— Я бы все равно тебе не рассказал. — Санчес схватил свою сумку и пошел с мной в спортзал. — Ты когда-нибудь состоял в отношениях?
Я остановился.
— Миллер?
— Мы не друзья.
— Почему, черт возьми, люди продолжают отвергать мою дружбу? Сначала Соблазнительные Изгибы, а теперь ты. Черт, это как какая-то хреновая шутка.
— Соблазнительные Изгибы?
— Самая сексуальная черлидер во всем мире. Отвергла меня. Дважды. Но я получил хороший поцелуй. Опять же, она была в ловушке. Неважно.
— Ты заманил в ловушку черлидера и принудил тебя поцеловать?
Санчес разозлился:
— Я что, похож на парня, который должен кого-то принуждать?
— Остынь. — Я поднял вверх руки. — Я провел последние два года своей жизни, ненавидя тебя. Сделай мне поблажку, товарищ по команде.
— Все меня ненавидят, — усмехнулся он. — Я воспринимаю это как комплимент. Если бы я тебе нравился, то это, вероятно, означало, что я недостаточно грязно действую на поле. Мы ненавидим только хороших игроков. А нравятся нам только дерьмовые. Именно так работает футбол.
— За исключением Рассела.
Он кивнул.
— Чертов Уилсон. Этот чувак самый настоящий единорог, таких больше нет.
Я потянулся к ручке двери, но Санчес ударил по двери рукой, оставляя ее закрытой.
— Серьезно, мужик?
— Слушай… — Он выглядел так, словно ему было неуютно, его зеленые глаза заметались, а затем, наконец-то, он уставился на меня. — Я не хочу неприятностей. Я хочу еще одно кольцо. Они — хорошие парни, все они. Так что, я должен знать до того, как войдешь, что ты больше не злишься из-за того, что твой контракт выкупили. Это чертовски большой комплимент, понятно? Так что оставь багаж у двери. Проигрыш — не вариант.
Я должен был уважать его за то, что он защищал свою команду. Если бы какого-то чувака выкупила моя старая команда, у нас с ним был бы точно такой же разговор.
— Хрен тебе, а не проигрыш, — возразил я, протягивая руку в предложении мира. — И я с вами, клянусь.
Он несколько секунд изучал меня, затем, наконец-то, пожал мою руку, кивнул и открыл дверь.
— Тогда официально — добро пожаловать к «Смельчакам».
Я усмехнулся.
— Так вчера вечером, все было не совсем официально?
— Прошлым вечером было… — На его лице снова появилась хитрющая широкая улыбка. — Интересно.
— Давай без деталей.
Смех и крики приветствовали меня, когда я вошел в большую раздевалку; долбанное помещение выглядело так, словно на картинках спа-журнала — с огромными ваннами, выложенными плиткой душевыми и парилками. Не уверен, что когда-нибудь к этому привыкну.
— Миллер Квинтон, — авторитетно назвал мое имя Санчес. — Самый лучший тайт-энд в лиге. С тысячей ярдов и шестью тачдаунами. Нам повезло, что он попал в нашу команду. — Мои новые товарищи по команде кивали мне; некоторые взгляды были суровыми, но по большей части моя репутация опережала себя, как следствие, восемнадцатимиллионное дополнение к моему контракту, которое мне все еще должна моя старая команда.