Поэтому я просто стоял.
И ждал.
Наконец, Эмерсон пошла в мою сторону, Санчес следовал за ней по пятам. Клянусь, время остановилось, парализованное, как и я.
Два шага.
Три.
А потом взгляд.
Она ахнула.
Сумка с вещами упала вместе с ее бутылкой с водой.
Я продолжал смотреть с абсолютным и совершенным отвращением. Какое, блядь, право она имела на то, чтобы выглядеть такой обиженной, если именно она меня бросила, когда я нуждался в ней больше всего.
— М-Миллер?
Санчес посмотрел на нее, затем на меня, его взгляд встретился с моим, прежде чем он обнял ее властной рукой и оттащил Эмерсон из моего личного пространства.
— Извини, — я облизал губы, и зло ей улыбнулся, — разве мы знакомы? — Я кивнул Санчесу. — Увидимся, мужик. — Последний взгляд, последний, всепоглощающий взгляд. — Повеселись.
Можно было подумать, что я ее ударил.
Она резко отстранилась от Санчеса, ее глаза засверкали, словно Эм была готова расплакаться.
Но шутка в том, что ее слезы никогда бы не сравнились с моими… Я столько дней провел в агонии из-за того, что мой лучший друг, любовь всей жизни, моя родственная душа, оставила меня без предупреждения, даже не попрощавшись.
Глава 11
ЭМЕРСОН
И вот так я вспомнила. Потребовался лишь один долгий взгляд от парня, который разбил мне сердце. Он стоял и смотрел. А в его взгляде... Я изо всех сил старалась сдержать слезы. Но потерпела неудачу.
Прошлое
— Ты должна меня отпустить, пупсик.
— Что я тебе говорила насчет этого слова? — всхлипнула я Миллеру в грудь и отказалась его отпускать, руками все еще обнимая его.
— Много чего я не могу вспомнить, потому что все мое внимание сосредоточено на том, что я видел тебя полностью обнаженной.
— Больше одного раза.
— Дважды. Я считал.
От самодовольного ответа Миллера я покраснела до самых кончиков ушей.
— Слава Богу, ты можешь считать аж до двух, — парировала я.
Миллер поцеловал меня в макушку.
— Эй, у меня хорошие оценки. Я умный и все такое.
Я закатила глаза, хотя он и не мог меня видеть, и, наконец, отпустила его.
Его ясный взгляд был сосредоточен на мне.
— Не уезжай, — умоляла я.
— Поверь мне, — грубым голосом сказал Миллер и поцеловал меня в губы. — Последнее, что я хочу делать, это оставить моего партнера.
— Это отстой, — вздохнула я, вытирая несколько бегущих слезинок.
— Соберись, Эмерсон. Не похоже, что у тебя нет мобильного телефона.
— Тебе не нравится разговаривать по телефону, — заметила я. — В прошлый раз, когда я тебе позвонила, ты заснул.
Он усмехнулся.
— Пока мы разговаривали.
— Ты рассказывала о танцевальной программе. Прости меня, если я немного задремал, но, черт возьми, девочка, я не знаю, что такое «пайк»… Что это за хрень вообще? И почему это было важно. И я — последний парень, который мог бы тебе сказать, были ли твои ноги прямыми. (Примеч.: «Пайк джамп» — это прыжок, при котором вытянутые руки касаются прямых ног в воздухе).
— Они были прямыми, — вздохнула я. — Для сведения. Я потрясающе делаю пайки.
— Ты супер потрясающая и в постели, но я же не звоню тебе, чтобы рассказать о том, что ты уже и так знаешь.
Я старалась не покраснеть во второй раз.
— Вот так вот. — Миллер обхватил мое лицо, большими пальцами погладил нижнюю губу. — Не забывай меня.
— Как будто я смогла бы когда-нибудь забыть такую колючку в моем боку, такую занозу в моей заднице...
Он обрушился своим ртом на мой, а затем отстранился, его глаза умоляли.
— Мы ведь сделаем так, чтобы все получилось, да?
— Безусловно. — Но меня захлестнуло сомнение. Он переезжал на другой конец страны. Буквально.
И он был Миллером Квинтоном.
Сексуальным.
Харизматичным.
Моим лучшим другом.
А не моим парнем.
Я сказала ему, что каждому из нас будет слишком сложно жить своей жизнью так далеко друг от друга.
Это было болезненным решением для нас обоих. Что, если он западет на кого-то другого? Что, если он заменит меня? Что, если я сделаю то же самое? Была ли я на это способна? Как вообще можно уезжать от своей первой любви? От своего лучшего друга?
— Ты выглядишь бледной. — Миллер потянул меня за хвост. — Мы будем разговаривать, хорошо? Просто подумай, через десять месяцев мы окончим школу и начнем учиться в колледже. Я подам документы в Вашингтонский Университет, а ты будешь в их группе поддержки. В этом наш план.
Я прикусила нижнюю губу. Сейчас он уедет далеко. Раньше было неважно, если он не получит стипендию, потому что наш план заключался в том, чтобы оставаться рядом друг с другом, но теперь он переезжал в другой конец страны.
— Что делать, если они не предложат полную футбольную стипендию?
— Предложат, — сказал он уверенным голосом. — Неужели мое сексуальное мастерство разрушило все мысли в этой симпатичной маленькой головке? — Он наклонился и прошептал: — Я — Миллер Квинтон.
Я выдохнула и скрестила руки, когда он приложил ладонь к уху и ухмыльнулся.
— Я жду.
— Неа. Я этого не сделаю.
— Я всегда мог тебя заставить. — Он посмотрел голодным взглядом на мой рот. — Так что, кто я?
— Миллер Квинтон, — проворчала я.
— Кто предоставит мне полную стипендию?
— Вашингтонский Университет, — сказала я немного громче.
— В самую точку. — Он протянул руку, чтобы мы стукнулись кулаками. — Больше никаких слез. Я запираю это дело на замок.
— Обещаешь?
— Когда дело касается тебя, — прошептал он, — я никогда не нарушу своего обещания.
— Ты всегда будешь моим лучшим другом.
— А ты всегда будешь девочкой, с которой я споткнулся в шестом классе.
— Ничего себе, какой сильный эмоциональный момент. Ты продержался пять минут.
— … сказала она.
— Миллер… — Я боролась со слезами.
— Я обещал, что ты никогда не будешь плакать из-за меня. — Он притянул меня для последнего объятия. — Так позволь сдержать это обещание и прекращай плакать, ладно?
Я кивнула.
— Люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. — Мой голос дрожал, и я не чувствовала своих ног.
Миллер повернулся и сел в грузовик.