А затем последовал второй оргазм.
И третий.
Мои глаза все еще были закрыты, когда я почувствовала его губы на своей шее, а затем покрывало скользящее по моему телу. И тот самый мужчина, от которого я обещала себе держаться подальше, прижал меня к своему телу.
К своему возбужденному телу.
Тот, который сказал: «Я могу не уснуть сегодня вечером, потому что я такой твердый, что могу заколачивать гвозди».
Он прошептал мне на ухо:
— Спасибо.
Я остолбенела.
— Но...
— Эм… — Он скользнул ладонями по моим обнаженным рукам. — Это. Это все, что я от тебя хочу. Не секса, не прелюдий, хотя это было здорово. Прямо сейчас, я хочу позаботиться о тебе. Лишь о тебе. А потом я хочу тебя в моей кровати. И я не хочу находиться через комнату от тебя, задаваясь вопросом, действительно ли мужчина, о котором ты думаешь, тот же человек, с которым мне нужно уживаться в течение следующих шестнадцати игр, при этом не отрывая его головы и не спрашивая, скучает ли он по твоему вкусу так, как скучал бы я. Думает ли он о тебе обнаженной, как буду думать я. Сейчас я не могу этого сделать. Не после сегодняшнего вечера. Наверное, никогда не смогу. Поэтому не анализируй это, не принимай на свой счет. Пусть это будет из-за меня, из-за мужчины, с которым ты разделяешь кровать, и из-за его ревности к прошлому, частью которого он никогда не был… и из-за его страха, из-за того факта, что прошлое все еще может несправедливо предопределять его будущее.
Я, наконец-то, выдохнула.
— Ты говоришь, действительно, красиво для тупого футболиста. — Слезы наполнили мои глаза. Пожалуйста, Боже, пусть это будет настоящим.
Не забирай и его тоже.
— Я закончил университет с отличием, Соблазнительные Изгибы. Я же тебе говорил.
— Грант… — Я перевернулась к нему лицом. Он был таким красивым, таким невероятно привлекательным, с шоколадно-каштановыми волосами и останавливающей сердце улыбкой. — Почему?
— Почему я окончил университет?
— Нет, почему я?
Он заглянул под покрывало.
— Ты сейчас серьезно, Соблазнительные Изгибы? Посмотри на себя!
— Серьезно. — Я проглотила комок в горле. — Почему я?
Санчес успокоился и сжал мой подбородок.
— Это просто. — Он поцеловал меня в губы. — Ты отказалась быть моим другом. А моим другом хочет быть каждый, по тем или иным причинам. Но ты оттолкнула меня, а это значит, что ты одна из лучших. А когда ты на меня посмотрела… дело было не в том, что у меня было. А в том, чего у меня не было.
— Я тебе нравлюсь, потому что нахожу твои недостатки?
— Черт, нет, — рассмеялся он. — Ты мне нравишься, и из-за тебя мне хочется их исправить.
Глава 29
МИЛЛЕР
Я лежал в постели и представлял, что они смотрят кино, как мы обычно делали это. Я позволил воспоминаниям обо мне и Эм нахлынуть на меня, пока меня не начало от них тошнить. Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы парень, с которым она делила настоящее, был плохим, я потерял эту возможность в ту минуту, когда ушел от нее тогда, в прошлом.
Я задавался вопросом, неужели я слишком легко сдался из-за того, что мне сделали больно.
Потому что, в глубине души, я не ожидал, что такая невероятная девушка захочет остаться со мной, а когда я уезжал от нее, то ощутил неприятное чувство, что все это закончится плохо.
Не потому, что я не любил Эм.
А потому, что не знал, как любить, когда она так далеко, а наши отношения такие новые. Когда мой отец дышал мне в спину из-за футбола и университетских стипендий.
Казалось, что чем дальше я уезжал от Эм, тем больше появлялось проблем, из-за которых стало невозможным даже увидеться с ней.
Я перевернулся на спину и посмотрел в потолок.
Футбол.
Выиграть игры.
Сосредоточиться на позитиве.
Мне нужно сосредоточиться на этих вещах, и перестать вести себя как эмоциональная развалина из-за того, что я не контролировал, например, ее чувства к Санчесу.
И, словно мне нужна была еще одна причина, чтобы накрыть лицо подушкой и затаить дыхание, по соседству раздался смех, а затем его имя.
Не «Санчес».
Грант.
Она закричала «Грант».
Мою грудь пронзила боль. Я ждал. Ждал раскрывшейся раны. Затем больше боли.
И тут произошло самое странное: сердце продолжило биться, конец света не наступил, словно я не услышал только что того, что, как я думал, услышал.
Мой мозг играл со мной; он вынуждал меня хотеть поверить в то, что они играют в салки, хотя, я знал, что, на самом деле, сейчас на них мало одежды, и задействовано чертовски много языка Санчеса.
Я снова застонал и поставил будильник, чтобы пораньше встать и пойти на пробежку.
♥♥♥
— Просыпайся! — закричал громкий мужской голос, а затем мой матрац начал двигаться. — Землетрясение!
— Какого черта! — взревел я. Я запутался в простынях, упал на пол, потом, наконец, открыл глаза и увидел Санчеса, возвышавшегося надо мной с широкой улыбкой на лице, и одетого лишь в серые спортивные штаны от «Армани».
— Доброе утро, солнышко. — Его улыбка стала еще шире. — Я боялся, что ты спишь голым, поэтому Эмерсон прячется в безопасности моей кухни. Опять же, она готовит, так что...
— Готовит? — у меня заурчал живот.
— Ага. Так я и думал, — зевнул Санчес. — Решил, что ты захочешь немного еды после вчерашней победы, и разве нет лучше способа, чем отпраздновать с друзьями?!
Точно. Друзья.
— Кинси тоже придет. С Джексом и Томасом.
— Еще лучше. — Я встал.
Санчес покачал головой.
— И подумать только, она пропустила такое прекрасное шоу. Надень какую-нибудь одежду, пока никого не испугал.
— Я беспокоюсь только о том, чтобы не напугать парней. — Я зевнул и прошел мимо него в ванную. — Дай мне десять минут.
— Круто. — Санчес ушел, и моя входная дверь хлопнула. Неужели я оставил ее открытой? Или же у этого психа был ключ?
Я покачал головой, затем быстро принял душ и оделся. Запах бекона уже заполнял коридор, когда я постучал в дверь Санчеса и вошел.
Джекс и Кинси пили апельсиновый сок, а Санчес открывал бутылку шампанского.
— «Мимоза»? — Эм сморщила нос. (Примеч.: «Мимо́за» (англ. Mimosa) — алкогольный коктейль, представляющий собой смесь шампанского и свежего апельсинового сока).
— Не волнуйся. Я налью тебе больше шампанского, чем сока. Меньше сахара. — Он посмотрел на Кинси. — Это есть в руководстве.
— Прекрати запоминать нашу хрень, — закатила глаза Кинси.
— Именно это ты делаешь, когда спишь со всеми черлидерами, — сказал вслух Томас, как придурок, которым и был, явно не подумав: — «Ох, ведь Эмерсон — черлидер, и она с Санчесом уже нескольких недель».
— Извинись, — Санчес с размаху стукнул своим стаканом о гранит, разливая апельсиновый сок по деревянному полу.