Глаза Томаса ненадолго сверкнули, прежде чем он пожал плечами, глядя на Эм, но ничто в языке его тела не говорило об извинении.
— Извини, Эмерсон, я не подумал. Знаю, что у вас все не так. Я имею в виду, если все так здорово… Я имею в виду, что… он такой с другими черлидерами и...
Джекс ударил его по затылку.
— Прекрати уже болтать.
Томас заткнулся, но не перестал смотреть на Санчеса и на Эм.
— Все в порядке. — Улыбка Эмерсон была фальшивой. — Может поедим?
— Еда! — слишком энергично крикнул Джекс, а Кинси взяла тарелки.
Никто не заметил, что Эмерсон скрылась в коридоре.
Кроме меня и Санчеса.
Я ему кивнул.
Но тут Джекс схватил его за руку.
— Я думал об этой обманной комбинации...
— Я разберусь, — произнес я одними губами.
Его облегчение было ощутимым. Я быстро направился по коридору, который был отражением моего собственного, и нашел Эм в спальне. Интересно, действительно ли Санчес доверял мне быть наедине с ней или просто хотел, чтобы ее успокоили, и все равно, кто это сделает.
Я ожидал, что почувствую ярость.
Запредельную ревность.
Вместо этого, все, что я смог почувствовать, лишь ужасную грусть из-за того, что стало с нашей дружбой, и разочарование от того, что не знал, как вернуть Эм. Потому что шесть лет назад, до того, как я ее поцеловал, она была для меня всем. Моей опорой. Моим лучшим другом. И я бы убил, чтобы вернуть это чувство, ту сплоченность, которая у нас была. Да, я всегда испытывал к ней влечение. Я всегда ее хотел, любил ее, но не так сильно, как нуждался в том, чтобы она была рядом со мной. Это всегда побеждало, и я подумал, что настало время, когда мне нужно перестать хандрить, пора действовать, чтобы добиться этого. Эмерсон заслуживала хотя бы этого…. и большего.
— Эй… — Я постучал в открытую дверь. — Санчес направлялся сюда, но его перехватил Джекс, говоря о какой-то комбинации, поэтому сегодня ты получишь запасного игрока.
— Ты никогда не был запасным, — фыркнула Эмерсон.
— До сих пор, — честно сказал я. — Должен сказать, что это мне не нравится, Эм.
Она вытерла щеки и улыбнулась.
— Знаешь, запасной вариант, по-прежнему, важен.
— Ха-ха. — Черт возьми. Ее слезы меня убивали. — Ты хочешь произнести воодушевляющую речь? Разве не поэтому ты сюда пришел? Сказать, что ваш квотербек получил травму, а запасному игроку лучше быть таким же хорошим или шансы команды выйти в плей-офф сведутся к нулю.
— Точно-точно, — кивнул я. — И квотербек должен иметь стальные нервы и уметь сдержать бурю.
— Верно. — Эм сложила руки на коленях. — И я имею в виду твою позицию — тайт-энда — тебе нужно быть большим, высоким, бесстрашным. У тебя есть возможность заработать очки, но ты также должен защищать квотербека. Ты не можешь быть лучшим тайт-эндом в лиге в один день и отстойным в следующий. Некоторые даже утверждают, что важны и вторые запасные игроки — им совсем неплохо платят. Посмотри на «Пилотов». Сейчас у них играет один из вторых запасных ресиверов!
Эмерсон оживилась, подняла руки вверх и вздохнула.
— Ты любишь футбол. — Я улыбнулся, садясь на кровать.
— Я очень люблю футбол, — согласилась она. — Итак, что ты думаешь? О запасном игроке?
Я оглядел комнату, комнату, которая пахла ими, комнату, в которой она теперь спала, если судить по ее одежде на кровати.
— Я бы сказал, что это сродни облизыванию чьих-то шаров, но я готов принять и это.
— Ты говоришь о том, чтобы облизать мои яйца, Миллер? — Санчес прислонился к двери, скрестив на груди огромные руки. — Я показал ему средний палец. — Ой, подумать только, я считал, что мы станем лучшими друзьями. — Его голос сочился сарказмом.
Я был полностью выбит из зоны комфорта, не зная, будет ли неправильно обнять Эм, можно ли мне тронуть ее руку в качестве утешения, поэтому вскочил.
Санчес покачал головой.
— Я не говорю об этом, ведь я никогда не был настолько плох, чтобы меня помещали на скамейку запасных… — Он сел по другую сторону от Эмерсон. — Но я думаю, что все зависит от того, как ты на это смотришь.
— Да? — Я смотрел вперед, голос дрогнул, показывая мою слабость. — И как именно?
— Ну, по крайней мере, ты все еще в игре.
Я втянул в себя воздух.
И посмотрел на него, типа, на самом деле посмотрел на него.
И, черт возьми, этого человека нельзя было не уважать.
— Разве это не самое главное? — спросил он.
— Да. — Мой голос был звонким. — Так и есть.
— Парни? — Эмерсон переводила взгляд с меня на него. — Мы все еще говорим об игре или о том, что сказал Томас?
— Томас — придурок, — прорычал Санчес. — Я удивлен, что он все еще остается в команде после всего того дерьма, которое натворил в прошлом.
Я не знал, сколько Эм знала о прошлом Томаса и Санчеса, но не мне следовало ее просвещать. Я был так же потрясен, что он все еще играл за «Смельчаков», тем более команда известна своей непримиримой позицией в отношении драмы между игроками. Парней выкидывали из команды и за меньшее, но Томас был чертовски хорош в том, что делал. Часть меня задавалась вопросом, была ли спокойная реакция Санчеса единственной причиной, по которой Томас смог остаться в команде. И снова мое уважение к этому парню выросло, особенно из-за вражды между ними.
— Незрелый кусок дерьма. Завтра на тренировке я забуду, что его нужно защищать, — добавил я, кивнув с серьезным видом. Санчес дал мне пять над головой Эмерсон.
— Знаете, ребята, вы, словно мафия.
— Футбольная мафия, — усмехнулся я. — У меня, вроде как, и кольцо для этого есть.
— Мне нужно, чтобы ты сделал мне одолжение, — выпятив челюсть, сказал Санчес, идеально подражая Крестному отцу.
— Из-за этого? Из-за этого мы вас ждем? Вы, ребята, играете в «Крестного отца» в спальне, а в это время бедная Эм задумывается, заставят ли ее поставить на кого-то из вас? — Кинси появилась в дверях.
— Ты неуважительно относишься к семье, — присоединился я, указывая на Кинси.
— Да, я сваливаю. — Эмерсон рассмеялась, а затем обернулась. — Спасибо, парни. Вам обоим.
Девушки оставили нас с Санчесом наедине.
Несколько минут было чертовски неловко, а потом это исчезло.
— Независимо от того, что произошло в прошлом и чья это была вина… — Санчес встал. — Ты ушел.
Я облизал губы и выругался.
— Да. Я знаю.
— И разница между тобой и мной в том, — его глаза сверкнули, — что я никогда бы этого не сделал.
Я заколебался, глядя ему в глаза в поисках любых признаков вранья, и не нашел ничего, кроме честности. Поэтому, покачав головой, я пробормотал в недоумении:
— Заешь, что труднее всего из этого? Я, действительно, тебе верю.
— Парни! — крикнула Кинси. — ЕДА!
— Лучше выдвигайся, пока она не сожгла твою квартиру, — пробормотал я, пройдя мимо Санчеса, чувствуя, что, возможно, прошлое определяло наше будущее так, как ни один из нас не мог себе представить.
Или запланировать.
Или подготовиться.