— Нет, не имею, — покачала головой я. — Миллер, мы были молоды. Очень молоды. Мы все еще молоды. — Боже, нам же всего только по двадцать четыре!
— Я знаю. — Он смахнул волосы с моего лица, пальцем приподнял вверх мой подбородок и мягко поцеловал в губы. Затем отстранился.
— Прощай, — прошептала я. — Это был прощальный поцелуй, который ты мне так и не подарил.
— Я слишком сильно боялся, — кивнул он. — И, возможно, был немного эгоистичным придурком, который забрал у тебя все, но был слишком обижен, чтобы оглянуться назад.
— Мне тоже жаль. — Меня бросило в жар от слез. — Из-за всего. Из-за того, что не сказала… — Я шмыгнула носом. — Из-за Санчеса...
Миллер улыбнулся первой настоящей улыбкой, с тех пор, как я забралась в его квартиру.
— Но, кажется, сейчас мы все сделали правильно, верно?
— Мне хочется солгать, сказать нет. Хочется цепляться за безопасность, Миллер. Ты — мое безопасное место. Ты всегда был моим безопасным местом.
— Малышка… — Миллер снова обхватил ладонями мое лицо. — Я не хочу быть твоим безопасным местом. Я хочу быть твоим приключением. Хочу быть твоим риском, а не запасным планом. Я этого заслуживаю, и ты тоже.
Моя улыбка была жалкой.
— Он меня пугает.
— Любовь и должна пугать. — Он поцеловал меня в лоб и отстранился. — Эм?
— Да? — Я подняла взгляд.
— Снова лучшие друзья?
Слезы снова наполнили мои глаза, но по совершенно другой причине. Я кинулась к нему в объятия и крепко-крепко его обняла.
Я была дома.
— Да, Миллер. Лучшие друзья.
— Люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Глава 34
САНЧЕС
Я проснулся с сильной головной болью. Во рту было сухо, как в аду, и я думал лишь о воде.
Когда спотыкаясь, добрался до кухни, заметил, что вся квартира была убрана после вечеринки. Я вспомнил, что выпил один напиток, который привел ко второму, а затем я начал думать об Эмерсон, а значит, выпил третий, четвертый… проклятье, на каком же я остановился?
Я нашел стакан и до краев наполнил его водой, а затем выпил, по крайней мере, три стакана. После, наконец-то, прислонился к столешнице и попытался вызвать воспоминания о прошлом вечере.
Помню, как спотыкаясь, добрался до кровати.
Меня туда послал Джекс, вот ублюдок.
Я все держал в руках свой телефон, как какой-то гребаный пацан, ожидая звонка от Эмерсон.
Ненавидя свою к ней слабость.
Почти также сильно, как ненавидел то, что я ее сильно люблю, и от этого чувствовал себя слабым и беспомощным — два слова, с которыми я редко себя ассоциировал.
Я был в своей постели…
Лили.
Я застыл.
В моей комнате была Лили.
Лили хотела заняться сексом… похоже. Я ее отверг, разозлился, а потом…
— Вот дерьмо! — Я схватил спортивные штаны, быстро их натянул и рывком открыл дверь, только чтобы увидеть, что там с поднятой рукой стоит Эмерсон, готовая постучать.
— Ты здесь, — выдавил я.
— Да, я здесь. — У Эм были красные глаза и опухшие веки. И она была одета в гигантскую толстовку, которая, абсолютно точно, принадлежала не мне, судя по написанному на ней имени Миллера. — Справедливости ради стоит отметить, что я была по соседству.
Меня затопила ярость, но, прежде чем мне удалось сделать что-то еще глупое и добавить это к своему «звездному» списку сделанного за последние двадцать четыре часа, Миллер вышел из двери своей квартиры, взглянул на меня и сказал:
— Не будь придурком. — Затем послал мне знающую улыбку и нажал на кнопку лифта. Войдя в лифт, он повернулся, кивнул Эмерсон и сказал: — Ты не из тех, кто уходит от правильной девушки, помнишь? Так и не будь идиотом. Это отстой.
Я был тем парнем, который остался.
Я порывисто кивнул и, когда двери лифта закрылись, взглянул на Эм. Она обвила меня руками, затем отстранилась и подняла сумку с продуктами.
Я судорожно вдохнул аромат Эм и положил руки ей на плечи, удерживая на месте несколько секунд, чтобы мой мозг смог рассказать сердцу, что она — не плод моего воображения. Что Эмерсон, действительно, сейчас стояла у меня в дверях.
— Я приготовлю завтрак. Иди в душ. От тебя пахнет виски и плохими решениями.
— Ты будешь здесь? — И вот я говорил, как неуверенный придурок. — Когда я выйду из душа?
— Да, — улыбнулась Эмерсон. — Я никуда не уйду.
Я сдал назад, а затем снова взглянул на нее. Затем, как идиот, сделал это снова, прежде чем, наконец-то, пойти в ванную.
Я добрался аж до чистки зубов, потом убедился, что не слишком дерьмово выгляжу, а затем схватился за раковину, сделал вдох-выдох и направился на кухню.
— Грант…
Я жадно ловил каждое слово, которое она собиралась сказать. Любое следующее предложение. Но в итоге она замолчала от его поцелуя.
Руками впился в ее задницу, подсадил Эмерсон на стол и углубил поцелуй. Обвил себя ее ногами, чтобы быть к ней ближе, потому что, когда дело касалось Эм, я никогда не был достаточно близко… Иногда я задумывался, смогу ли вообще когда-нибудь быть достаточно близко к ней.
Слезы столкнулись с моими губами.
Я был тому причиной.
Я причинил ей боль.
Я прервал поцелуй.
— Больше никогда.
— Больше никогда? — в замешательстве повторила Эм.
— Я больше никогда не хочу становиться причиной твоих слез. Но знаю, что стану, потому что я — эгоистичный мудак, у которого в гостиной висит чертов плакат с его собственным лицом.
Ее губы задрожали.
— И я знаю, что когда-нибудь все испорчу. Я этого не хочу, но нарциссы, как правило, полностью осознают свои недостатки.
— Ты не нарцисс.
— В старших классах я говорил о себе в третьем лице.
Эмерсон в удивлении приподняла брови.
— Да, и я бы надрала тебе задницу в старших классах.
— И я бы это заслужил. — Я обхватил ладонями ее лицо. — Я заслуживаю этого прямо сейчас. Я каждый день заслуживаю хорошего пинка. Вот почему я ресивер, — усмехнулся я. — Эм, ты мне нужна.
— А ты нужен мне.
— Я не буду таким парнем. — Я снова поцеловал ее, а затем отстранился. — Парнем, который уходит, тем, кто откажется от тебя, чтобы быть благородным. Я никогда не стану благородным, я слишком эгоистичен для этого. Знаю… — мой голос дрогнул. Черт, эта речь шла совсем не так, как я хотел. — Знаю, что у вас с Миллером есть прошлое. Но ты можешь оставить его там? Чтобы я мог быть твоим будущим?
— Грант Санчес, ты что, только что сделал мне предложение?
— Ты такая всезнайка, — проворчал я.
Эмерсон откинула назад голову и рассмеялась сквозь слезы.
— Иди сюда. — Эм спрыгнула со стола и схватила меня за руку. Я боялся говорить, пока она продолжала тянуть меня к спальне, а затем, очень медленно, перешагнула порог. — Ты сказал, что мне запрещено находиться в твоей постели… пока он не уйдет, верно?
— Верно. — Мой голос снова дрогнул, обнажив мою слабость.
— Тогда… — Эм повернулась и посмотрела на меня. — Вот она я. Что ты будешь делать?
Я упал перед ней на колени, а она провела руками по моим всклокоченным волосам.