— Я буду тебя любить.
— Я думала, ты не занимаешься любовью. Как насчет всех разговоров плохого парня о сексе? Хмм?
— Я это заслужил.
— Ага.
— Останови меня, Эм, пока я еще больше не налажал и не заплакал, потому что я так ужасно тебя хочу, что мне больно дышать.
— Кто знал, что ты такой романтик?
— Я хорошо это скрывал, — ухмыльнулся я. — Я верю тебе насчет Миллера, но просто, чтобы убедиться, что его, действительно, больше нет здесь… — Я встал и положил руку ей на грудь, а затем легонько постучал по ее виску. — И здесь… — Я медленно стащил толстовку с ее тела и бросил ее в угол. — Я собираюсь удостовериться в том, что ты забудешь все, кроме моего имени.
— Серьезно? — Ее улыбка была широкой, а щечки… проклятье, эти великолепные щечки… стали розовыми от моих слов, словно она нервничала из-за того, что я к ней прикасался. И честно говоря, именно я здесь нервничал. Эмерсон была всем… и теперь она была моей.
На Эм был простой черный спортивный бюстгальтер. Я никогда в своей жизни не видел ничего сексуальнее, и все из-за того, что он был на ней. И, хотя я любил ее попку, ее грудь была на втором месте, тяжелая, идеально подходящая для моих рук.
— Грант?
— Ты называешь меня по имени, — торжествующе ухмыльнулся я.
Эмерсон прищурила глаза.
— Не уверена, что мне нравится эта ухмылка.
— Какая ухмылка? — я ухмыльнулся еще сильнее. — Вот эта? Прямо здесь? На моем лице? Та, которая говорит, что у меня будет самое лучшее утро в жизни и, что я подарю тебе несколько оргазмов, пока мы не разбудим соседей? Не волнуйся об этой ухмылке. Это, вроде как, моя фишка.
Я медленно шел к ней.
Она медленно отступала назад.
— Заставляешь меня преследовать мою еду? — Я наклонил набок голову. — Ты же знаешь, что я тебя поймаю.
— Так теперь я — твоя еда?
Я облизал губы.
— Каждый гребаный сантиметр твоего тела.
— Ты много ругаешься.
— Ты вдохновляешь меня на это, — ответил я. — А теперь… — Я наклонялся к ней, пока она не упала на кровать. — Я собираюсь сделать тебя своей.
— Думаю… — Она схватила меня за спортивные штаны и потянула. — Я всегда была твоей. Просто не осознавала этого. — Ее лицо смягчилось.
Боже, я люблю эту девушку.
— Ты меня любишь? — прошептала Эм.
— Я сказал это вслух? — спросил я.
— Да.
Ее внушающие благоговение глаза снова наполнились слезами, но на этот раз из-за кое-чего хорошего — такие слезы были единственными, которые мне хотелось вызывать. Они были вызваны счастьем, а не идиотизмом, и не тем, что я снова вел себя как придурок.
Она потянула мои штаны.
Я пихнул их на пол и прижался жадным поцелуем к ее губам, а затем еще одним и еще одним. Мои губы отчаянно желали ее губ, а тело изголодалось по ней. Мне хотелось оказаться внутри нее. Несколько месяцев я был твердым из-за нее, и теперь, когда она была моей, мне хотелось просто поглотить ее. Но, к сожалению, у меня проснулась совесть и сердце.
И из-за того, что оно безумно колотилось для нее…
Я отступил…
Глубоко вздохнул и сбавил обороты.
— Что случилось? — глаза Эм всматривались в мои.
— Я так сильно тебя хочу, — прошептал я ей в рот, — что могу думать лишь о том, как буду чувствовать, как ты сжимаешься вокруг меня. — Руками скользнул вниз и схватил ее за бедра. — Они широко раздвинутся для меня, а затем так сильно обхватят мое тело, что я забуду свое имя. — Я прижал руки к ее бедрам и глубоко вздохнул, затем снова ее поцеловал. Языком проникал в ее рот и воображал, каково будет наконец-то войти в Эм… и сделать ее моей. Ее пылающая кожа только усиливала предвкушение. Я потянулся к ее лифчику и стянул его. — Я хочу сосать тебя до тех пор, пока ты не кончишь, хочу ласкать тебя, пока ты настолько не истощишься, что не сможешь ясно мыслить. А потом я сделаю это еще раз. — Жестко обхватил ее грудь, наклонился и сосал каждый сосок, пока Эм не начала, задыхаясь, произносить мое имя.
Я подхватил ее за колени и развел их в стороны. Рукой нашел ее сердцевину.
— Так ты уже готова для меня, а, Соблазнительные Изгибы?
— Что я могу сказать? Ты хорошо управляешься своим ртом, — поддразнила она.
— Комплименты принесут тебе больше оргазмов.
— Думаю, у тебя самый сексуальный рот, который я когда-либо видела. — Эм наклонилась вперед и схватила меня за шею, потянув, пока я не оказался на ней сверху. Моя длина прижималась к ее животу, была готова для нее и пульсировала от ожидания.
Эм обрушилась собственническим поцелуем на мой рот, потом схватила мою голову обеими руками и раскрыла губы; ее язык вился вокруг моего языка, словно она пыталась загипнотизировать меня своим ртом. Я боролся за лидерство, а она сражалась в ответ.
Моя девушка сражалась в ответ.
Я хлопнул ее по заднице, когда она прервала поцелуй.
И начал снова и снова вторгаться в ее рот.
В последний раз я так много целовался перед сексом в старших классах.
Но если поцелуй с Эм был таким классным, я готов ждать секса, хотя мое тело и ругалось со мной.
Эм обхватила мою длину и дважды провела вверх-вниз.
С рычанием я оттолкнул ее руку.
— Детка, как бы хорошо мне сейчас ни было, последнее, что нам сейчас нужно, это, чтобы парни каким-то образом выяснили, что я не дотянул до конца.
— О. — И снова эти щечки стали розовыми.
— Мне нравится, как ты краснеешь из-за меня. — Я стянул оставшуюся одежду с Эм и потянулся к тумбочке.
Ее глаза слегка округлились, когда я надел презерватив.
Я ждал.
Ждал, что она запаникует.
Ждал, что она скажет, что все это ошибка.
Что я — ошибка.
Что прошлое важнее будущего.
Вместо этого она встала на колени и потянулась ко мне, обняла за шею и потянула на себя. Она поцеловала меня, затопив меня своим ароматом, и подтолкнув меня к подчинению тем, так двигался ее язык… меня… парня, который обычно трахался и уходил.
Губы Эм дрогнули под моим ртом.
Я поцеловал ее сильнее.
Поцелуями я избавлял ее от воспоминаний.
Поцелуями избавлял ее от боли.
И я поклялся, что заберу всю эту боль — боль, которую она годами испытывала в одиночестве, и заберу эту боль вместо нее.
Моя челюсть сжалась, когда я слегка толкнулся в нее и остановился, снова ожидая чего-то. Потому что Эм не относилась к тем девушкам, которых можно жестко отыметь, а потом дать им «пять», бутылку воды и подписанную футболку.
Она была... всем.
— Ты в порядке? — Я стиснул зубы, когда капля пота скользнула по моей щеке и упала на ее обнаженную грудь. Потом наклонился и облизал ее грудь.
Эм выгнулась подо мной, из-за чего я проник глубже.
И теперь мне было сложнее двигаться медленно.
Было сложнее не потерять рассудок.
Я ее жаждал. Я никогда не был таким напряженным — таким твердым, таким готовым.
— Грант.
Я не понимал, что закрыл глаза, пока Эм не произнесла мое имя. Я взглянул на нее.
— Я твоя. — Она обвила меня ногой и дернула к себе.