Подпрыгнул двадцать раз.
Потом шел по полю и слушал Моцарта — мой секрет, и я знал, что, в конце концов, признаюсь в этом Эм. Но только потому, что не хочу, чтобы что-то стояло между нами. Я опустился на колени и ощупал траву под пальцами, потом грязь. Просчитал расстояние от пятидесятиярдовой линии до ворот.
И представил себе каждый перехват, который сделаю.
Подумал о слабых сторонах «Пилотов» и о том, как раскрыть эти стороны и обыграть каждый маневр, который собирался провести Джекс.
Я был готов.
Через полчаса я шел вместе с Джексом к середине поля, чтобы бросить монету.
— «Смельчаки», что выбираете?
— Решка. — Джекс всегда выбирал решку. В последний раз, когда он выбрал орла, мы проиграли. Это была его причуда.
— Решка. — Судья свистнул в свисток. — Подавать или принимать?
— Принимать, — сказал Джекс скучающим голосом, и мы пожали руки капитанам «Пилотов». Мог поклясться, что Хеннеси пользовался автозагаром. Либо так, либо он путешествовал и тратил свои миллионы, как идиот… снова.
Когда мы пошли назад, Джекс пробормотал:
— Этот придурок пользуется автозагаром?
— Ага, — ответил я.
Специальные команды вышли и сделали свое дело. Джонсон побежал с хорошим приемом мяча в тридцать ярдов, от чего я облегчено вздохнул, так как Джекс терпеть не мог начинать игру с паса. Он любил погонять игроков обороны противника, чтобы они устали до того, как мы начнем бросать мяч. Это был его способ избежать перехвата мяча. Джекс был параноиком (и хотя болельщики знали, как он действовал — как наша команда действовала — им все еще сложно было принять наше поражение на этом этапе) и поэтому мы начинали играть так каждый раз, пока этот маневр нам удавался.
Первый розыгрыш — обманный маневр Миллера. Джекс побежал, чтобы сделать первый тачдаун и проехался по траве, прежде чем ему оторвал голову один из лайнменов.
— Киска! — крикнул кто-то из «Пилотов».
Да ладно, Джекс — «киска» только потому, что не хотел, чтобы ему сломали ногу? Иногда я ненавидел американский футбол из-за таких парней. Парней, которые были слишком тупыми, чтобы что-то понять.
— «Кола лайт», игра на два! — Джекс хлопнул в ладоши.
Это означало, что пора действовать.
Как только подбросили мяч, я быстро побежал по полю, сделал обманный маневр вправо и сделал пас.
Я почувствовал, что игрок защиты противника идет за мной, так что осталось два варианта: либо передать мяч, либо ловить и сгруппироваться.
Я поймал мяч и повернулся.
Наткнувшись на другого игрока защиты.
В меня прямо в воздухе с обеих сторон врезались эти два игрока, затем я шмякнулся на землю и увидел пятна перед глазами.
Я моргнул, попытался встать и рухнул.
Миллер сразу же оказался около меня.
— Ты в порядке?
— Да. — Я покачал головой. — Просто сильно ударился. Я был в чертовом сэндвиче с сыром. Мне не нравится быть сыром.
Миллер фыркнул.
— А это вообще хоть кому-то нравится?
— Сыр воняет, — добавил Джекс, когда узнал, что я в порядке, и меня не контузило. — Кроме того, я бы предпочел быть...
— Салатом-латук, — сказали мы с Миллером в унисон. — Мы уже запомнили.
Я остался на поле для следующего розыгрыша, благодарный, что Джекс собирался сделать все сам, но к тому времени, когда мы добрались до третьего тачдауна, нам не хватало еще пятнадцать ярдов.
Нам нужны эти очки, чтобы все было круто.
В куче игроков, Джекс прослушал, что ему говорят в наушник и сказал:
— Двойной «Маунтин Дью» на два, — усмехнулся он Миллеру.
— Ну, дерьмо, — вздохнул Миллер. — Ладно, давайте это сделаем.
Когда началась игра, я подбежал, чтобы блокировать противника, в то время как Джекс сделал пас Миллеру, а затем побежал, чтобы встать в позицию для тачдауна.
Миллер так сильно бросил крученый мяч, что я поморщился, когда Джекс его поймал в зоне защиты.
Естественно, Миллер был сбит одним из дефенсив-эндов, но он был здоровяком, так что уверен, что с ним все будет в порядке.
— Тачдаун за «Смельчаками»! — сказал диктор, когда над стадионом раздался поддельный звук фейерверков и музыки.
Мы это сделали. Я знал, что мы это сделали.
Я посмотрел на Эм и подмигнул ей.
Расслабление было ошибкой.
Это было ошибкой, потому что внезапно я вспомнил, что нахожусь на поле.
Это было ошибкой, потому что, как только я оглянулся, одна из камер была наведена на Эмерсон, и ее лицо закрасовалось на большом экране.
Да, я только что нарисовал гигантскую цель на ее спине.
И знал, что после этого СМИ будут неумолимы.
Особенно Джеки.
Вот дерьмо.
Глава 41
ЭМЕРСОН
Они выиграли следующие пять матчей подряд.
И даже после того, как меня показали на большом экране, никто не задавал вопросы Санчесу о его личной жизни.
Казалось, что все, наконец-то, налаживалось.
Единственное, что я ненавидела — это игры на чужой территории. Не то, чтобы я не доверяла Санчесу; просто знала, что происходило, когда парни собирались вместе. И знала, что существовало много девушек, которые мечтали соблазнить кого-то вроде Санчеса.
В такие моменты в моем воображении появлялась Лили.
Так что я делилась этим с Кинси, мы над этим смеялись, и я избавлялась от страха.
Мы находились в доме Джекса, смотрели, как ребята уничтожали «Тигров» Джексонвилля, когда у меня появилось плохое предчувствие. Я не могла его объяснить, но, когда разговаривала с Грантом по телефону, мне казалось, что я сходила с ума. Мне просто… просто не хотелось, чтобы он играл. Какой девушкой я была с такой реакцией? Я даже написала Миллеру и убедилась в том, что он будет присматривать за Санчесом.
Я знала, что сейчас что-то произойдет. Мы поддразнивали друг друга, и Грант говорил, что хорошо знает мою схему игры, и что пора бы и мне разбираться в его. Что я и сделала, в основном потому, что это его заводило, и мне нравились грязные разговоры о футболе, которые за этим следовали.
Джекс сделал сильную подачу мяча. Миллер должен был его забрать, но его обступили игроки, и Санчес оказался открыт.
Оставалось только молиться.
Санчес, будучи Санчесом, поймал мяч, но его настолько сильно ударило, что у него слетел шлем.
Я закричала, закрыв лицо руками.
Санчес не двигался.
— Он не двигается. — Я не могла перестать трястись. — Кинси, он не двигается!
— Успокойся. — Она схватила меня за руки. — Иногда игрокам говорят не двигаться, особенно если речь идет о травме головы.
— Окей. — Мои глаза наполнились слезами. — С ним все хорошо, правда? С ним все будет хорошо?
Она молчала.
Ее лицо из зеленого стало бледным.
Что-то было не так.
Камера приблизилась. Санчес мигал, глотал. Команда опустилась на одно колено, только Миллер и Джекс стояли над Санчесом. (Примеч.: При серьезной травме одного из игроков, команда становится на одно колено — традиция в американском футболе; при таком поведении игроков, не создается психологического давления на травмированного игрока, чтобы не было ощущения, что все ждут, пока его уберут с поля, и ощущения что он испортил игру.)