Из-за смеха на нее наконец-то обратили внимание.
— Ксеня… — Леня мигом лицом потемнел и, одарив на ходу Татьяну просто-таки убийственным взглядом, тут же подошел. — Ксеня, даже в голову не бери…
— А что, пусть берет в голову, как раз! — хамовато вмешалась Татьяна, вздернув голову и уперев одну руку в бок. Выгодная для ее фигуры поза, кто ж поспорит?! — Да любому ясно, что ей ловить нечего, ни груди, ни ж*пы нет. Что за баба?! От такой любой мужик к нормальной женщине потянется, чтоб было за что взяться…
— Татьяна! — Леня одернул бывшую жену таким тоном, что Ксюше на месте той страшно бы было. — Ты никогда не посмеешь и слова сказать в сторону моей любимой женщины больше, поняла? Тем более в моем доме. Ясно? И порог мой больше не переступишь. Андрея я сам буду забирать. Езжай, лучше, домой. Иначе я обдумаю, а куда именно идут те деньги, что я на сына перевожу…
Слова повисли в воздухе каким-то тяжелым, весом в тонну, казалось, грузом. И Леня, главное, голос даже не повышал. Не кричал, тем более. Но все это так сказал, так на Татьяну глянул, что и сомнения не осталось: нет у него к ней никаких теплых чувств, в принципе.
Да и Татьяне не по себе стало, это бросилось в глаза, как женщина ни хорохорилась.
— Ни один нормальный мужик не променяет такую женщину, как я, на эту… доску. Ты еще ко мне вернешься, будешь назад проситься! — заявила она, но в голосе Тани заметно поубавилось гонора. Скорее, выглядело, будто она огрызается, как ущемленный ребенок.
И Татьяна бочком стала продвигаться к выходу из комнаты и дома.
Это было настолько вульгарно, так как-то гротескно и… смешно, что Ксюша не удержалась, вновь заливисто и искренне засмеялась. Отступила в сторону, освобождая Татьяне проход, а сама протянула руку Лене и переплела их пальцы, видя, что любимый действительно беспокоится о том, как она это все восприняла. Наверное, помнит о прошлом опыте Ксюши.
— Все нормально, Леня. Я все поняла верно, — успокоила его, посмотрев при этом на проходившую мимо Татьяну. — Вас там такси ждет, уже простой считает, — поймала очередной злой взгляд.
Бог знает, может, эта женщина услышала, как Андрей с ней здоровался на улице или как Ксюша в дом вошла. Но так вдруг очевидна стала вся постановочность этого поступка! Явная непричастность Лени. И не потому, что пыталась найти повод мужчину обелить, просто наигранная драматичность Татьяны в глаза бросалась, портя все представление. Ну и то, что Женя ее как-то предупреждала…
Зачем нужно было так поступать? Не знала. Может, поссорилась со своим покровителем. Или хотела иметь «запасной» вариант, рассказывали же ей, что Татьяна привыкла мужчинами манипулировать. Только очевидно было, да и радовало Ксеню, что и до того, как заметил ее появление, Леонид этим манипуляциям не поддался.
Дождались, пока входная дверь хлопнула. Посмотрели друг другу в глаза и уже оба расплылись в улыбках.
— Люблю тебя! — Леня обхватил ее двумя руками, приподнял, жарко целуя, притиснул к себе. — Прости, что этими же губами, но реально надо твой вкус ощутить, чтобы эту гадость из памяти вытравить, — и шептал, и целовал одновременно, словно и правда выпить вкус Ксени пытался, забыть о другом, навязанном поцелуе.
— Леня, ну что ты! — она все никак не могла прекратить смеяться, а он ее хохот будто глотал, как капли с губ слизывал. — Да поняла я, что она представление устроила!
— Я так испугался, что ты вспомнишь о своем бывшем, что подумаешь, будто и я такой… — хриплым шепотом, прижав свой лоб к ее брови, тихо признался он, так и не ставя Ксюшу на пол. — У меня внутри все заледенело от этого, любимая. И Татьяну прибить захотелось…
— Хорошо, что сдержался, — коротко прижалась к его губам. Отстранилась на пару миллиметров. — Она не стоит нашего внимания, вот правда. И я же обещала тебя с Максом не равнять… Я помню об этом, любимый. Да и про бывшую твою меня Женька предупреждала, так что я, можно сказать, была наготове…
— Слава богу! Потому что я поседел за эти пару мгновений, честно, — хохотнул уже и он, чувствовалось, что расслабился Леня немного.
— Где? — подыгрывая ему, Ксюша зарылась пальцами в волосы любимого, испытывая настоящий кайф от этого ощущения. А еще от его крепких объятий и от доверия этого безоговорочного, открытости, что все сказать и обговорить, посмеяться вместе могут…. — Ни одной седой волосинки не вижу, — с иронией скривила губы, опровергая его слова.